Я открыла глаза. Виконт оглянулся и, видимо, решив, что падаю, схватил меня за плечи. От этого прикосновения голова закружилась, а внутри заиграли волшебные флейты.
Стало невообразимо стыдно, словно бессовестно подглядываю в замочную скважину, поэтому уперлась кулачками в грудь и оттолкнула его грубее, чем следовало.
– Не смейте касаться меня! – постаралась выкрикнуть я и в тот же миг закрыла рот ладонью, потому что гневный оклик прозвучал, как жалкая мольба.
– Вы в порядке? – не обращая внимания на мои метания, спросил де Жерон и встряхнул меня, отчего внутри снова все запело.
Я же, стремясь избавиться от чужих ощущений и эмоций, высвободилась и решительно направилась в каюту виконта.
Всю дорогу молчала, чтобы не наговорить лишнего, грубо игнорируя вопросы де Жерона о моем самочувствии. Лишь, когда с размаху чуть не налетела на закрытую дверь, запоздало замерла со вскинутым подбородком.
Виконт мягко отодвинул меня в сторону и отвесил полупоклон, приглашая войти. Но я отчаянно замотала головой, думая только о том, что его лицо в пугающей близости от моих губ.
Виконт приподнял бровь, затем пожал плечами и скрылся в каюте, а я прислонилась спиной к стене и стояла, часто дыша, пока мысли не успокоились.
Когда де Жерон вернулся из каюты, взгляд его изменился, стал потерянным и сосредоточенным одновременно. Он протянул мне темную, покрытую лаком шкатулку с таким видом, словно не знал, что это и что с этим делать.
Когда приняла ее в обе руки, романтические эмоции схлынули, вместо этого глаза наполнились слезами.
– Где это было? – прошептала я одними губами, и виконт кивнул, показывая, что отлично меня понял.
Ответ дался ему нелегко. Прежде чем заговорить, он посмотрел вверх, на каравай убывающей луны. Затем выдержал паузу и глухо произнес:
– На корме.
– Пойдемте туда, – тихо сказала я, и когда развернулась, де Жерон осторожно придержал за локоть, потому что меня качнуло и повело в сторону.
Когда мы оказались на корме, я замерла, не в силах взглянуть на бледное лицо виконта.
– Что дальше? – поинтересовался он таким тоном, словно отбывает досадную повинность, и снова, как это было в каюте, за холодностью и отчужденностью послышалась душевная боль.
– Мне кажется, вы должны сделать это сами, – пробормотала я, глядя вниз.
– Что сделать? – тихо спросил виконт.
А я сказала вовсе не то, что собиралась:
– Что тогда произошло? На амарантовом поле?
Де Жерон нахмурился и отвернулся. Скрестив на груди руки, он глянул вперед таким взглядом, словно смотрит сквозь время.
– Откуда вы знаете про амарантовое поле? – спросил он, наконец.
– Так что там произошло? – спросила я, но в голове тут же вспыхнула догадка, и я быстро добавила: – Этот кулон тогда был на ней?
Де Жерон кивнул.
– Мы долго не виделись, – сухо сказал он. – Почти полгода. И условились встретиться на нашем месте, чтобы побыть наедине.
– На амарантовом поле, – уточнила я и де Жерон снова кивнул.
– Вивьен была одержима цветами, – глухим голосом сказал он. – Она никогда не переставала восторгаться ими. Говорила, что красотой обязательно надо восхищаться, что она мимолетна, и что в случае цветов это отчетливо видно. А еще она любила повторять, что боги создали цветы специально, чтобы люди не забывали о них…
– Вы встретились, а что было дальше? – спросила я.
– Дальше? – переспросил виконт, обернувшись ко мне так резко, что я отпрянула и чуть не выронила шкатулку. – Дальше она сказала, что ей придется стать женой Черного принца, и возможно, впоследствии королевой.
Взгляд виконта стал острым, резким, пронзительным. Уголок рта дернулся в сторону, словно в злой иронии, а я смотрела на де Жерона и думала, что еще немного, и сердце разорвется от терзающего его горя.
– И все? – спросила я тихо, когда стало понятно, что больше говорить виконт не намерен.
– Все? – переспросил де Жерон. – Пожалуй, все. Она хотела сказать что-то еще, но я не слушал.
– Вы готовы отпустить ее? – спросила я, заглядывая виконту в глаза. – Готовы отпустить воспоминания о леди Вивьен Ру?
– Готов? – переспросил виконт и скривился. – Вы странного мнения обо мне, леди. Я давно отпустил самую память о ней.
– И продолжаете хранить ее кулон в каюте, – мягко напомнила я.
Де Жерон дернулся, как от удара и, вцепившись пальцами в борт, подставил лицо ночному ветру. Тот растрепал его волосы, и посеребренные светом
