– После всех процедур ужин подадут прямо в ваши покои, – сообщила Рамина, и я воспряла духом от известия, что хотя бы сегодня не нужно держать пост.
Последняя мысль случайно прозвучала вслух и Рамина с жаром закивала и принялась перечислять ритуалы, которые занимают важное место в жизни женщин Черной Пустоши.
Сначала я слушала внимательно и с определенной долей опаски, но затем моим вниманием завладели две женщины в глубоко надвинутых на глаза капюшонах, в черных плащах, изнутри подбитых алым. Они миновали нас, тихо переговариваясь между собой и хихикая. По походке я поняла, что девушки совсем юные. Ветер приподнял капюшон над головой одной из них, и, прежде, чем она успела вернуть его на место, я успела увидеть, что лицо девушки скрывает маска.
Проследив мой взгляд, Рамина неодобрительно процедила:
– Идут к Ане Ахебак…
– Анне Ахебак? – переспросила я, проследив взглядом за девушками.
– Ане Ахебак, – поправила Рамина. – Красной жрице.
– Кто такая Красная жрица? – спросила я.
– Та, кто обучает женщин искусству плотской любви, – неприязненно проговорила Рамина. – Шарлатанка, которая берет за свои услуги баснословно дорого и не каждую берет в ученицы!
– Сколько же стоят эти странные… услуги? – задумчиво спросила я.
– Баснословно дорого, миледи, – строго повторила Рамина. – Обманывает честный народ.
– Эти девушки обманутыми не выглядели, – пробормотала я. – Наоборот, веселыми и… как бы это сказать… Воодушевленными! А почему их лица скрывают маски?
Рамина ответила с видимой неохотой:
– Таковы условия Жрицы. Никто не должен видеть лиц обучающихся. "Будь ты хоть сама королева, у меня все равны" – так она сказала прежде, чем выставить меня за дверь…
Рамина насупилась и замолчала. А я снова обернулась вслед ученицам этой загадочной Жрицы, но девушки уже успели скрыться.
Мы миновали ворота, через которые покидали дворцовый сад, и столкнулись с выходящим из них виконтом де Жероном. Вид у виконта был встревоженный и задумчивый.
– Леди! – воскликнул он, когда увидел меня. – Несмотря на то, что это Город-крепость, не следует ходить по его улицам без охраны! К тому же я буквально только что отдал распоряжение управляющему, чтобы он сопроводил вас в покои, где вам и стоило оставаться!
Он хотел сказать что-то еще, но я поспешно присела в книксене и быстро проговорила:
– Прошу извинить, виконт, с вашим распоряжением насчет покоев пришлось повременить до вечера, потому что сейчас мне предстоит важнейший ритуал Омовения.
Брови де Жерона поползли вверх, а я исправилась:
– Отсечения.
Виконт снова нахмурился, а я беспомощно перевела взгляд на Рамину, и камеристка тут же поняла, чего от нее хотят.
– Отречения, – елейным голоском протянула она, не поднимая глаз и приседая в книксене так низко, что я испугалась, что девушка сейчас сядет прямо на дорожку из разноцветной мраморной плитки.
Виконт недоуменно перевел взгляд с меня на Рамину, затем шумно выдохнул и махнул рукой, прежде чем пойти к воротам.
Я торопливо дернула Рамину за руку, увлекая за собой быстрым шагом.
Вслед нам донеслось:
– Больше ни шагу без охраны!
Я ускорила шаг, и, когда Рамина обернувшись, сообщила, что "господина виконта не видно", мы обе облегченно вздохнули.
– Кровь Свартов, – сокрушенно вздыхая, пробормотала девушка. – Они очень властолюбивы и не терпят неповиновения.
Я застыла на месте, успев подумать, уж не перепутала ли с виконтом де Жероном своего жениха, принца Карла Сварта, и даже потрясла головой, прогоняя эту мысль, как абсурдную.
– Что ты говоришь, Рамина? – спросила я. – Какая еще кровь…
Девушка захлопала ресницами с самым честным видом и посмотрела на меня так, как будто видит впервые.
– А вы не знали, леди? – спросила она. – Все знают.
– О чем?
– Так ведь его высочество и господин виконт – братья, миледи. Я думала, вы заметили их сходство.
Какое-то время я просто моргала с открытым ртом и пыталась унять ускорившееся сердцебиение. Затем пробормотала:
