Вскоре меня окружали взрослые люди, молодые и крепкие, но прошло еще несколько минут, стали встречаться хворые и калеки. Кто-то шел, подволакивая ногу и подвывая в голос, кого-то несли на руках. Некоторые спотыкались и падали на каменный пол пещеры, плакали, просили помощи. Остальные словно не слышали их, ступая прямо по покрытым зеленоватыми трупными пятнами телам.
Дважды я, превозмогая внутреннее омерзение и страх, пыталась приблизиться к таким несчастным, но меня отталкивали назад, а запах трупного смрада чуть саму не сбивал с ног.
Люди падали все чаще, другие шагали по ним все более охотнее, без намека на робость.
Кто-то схватил меня за руку, и я ахнула, увидев сморщенное, как печеное яблоко лицо старухи с редкими седыми космами, которые торчат на обтянутом кожей черепе во все стороны.
– Идешшшь? – прошипела она, сверкая единственным зубом на нижней челюсти. – Спешишшшь? Ну спешши, спешши, посмотрим, до чего заспешишься.
Старуха мелко захохотала, затряслась, но споткнулась, и вот уже по ней шагают новые, словно не замечая, что секунду назад здесь был человек. Лишь протянутая ко мне костяная рука, покрытая ошметками истлевшей плоти, напоминает, что разговор мне не привиделся.
– Едет! Едет! – стало раздаваться отовсюду. – Едет… Едет…
– Кто едет? – испугано спросила я, не ожидая, что получу ответ.
На меня стали поворачиваться со всех сторон, словно только заметили. Изборожденные морщинами лица с глубоко въевшимися пятнами, на некоторых тлен успел обнажить мышцы и кости черепов, смотрели уязвленно и внимательно.
– Не нравится? – жутко прогудел какой-то старик, прежде, чем его челюсть отвалилась. Он приставил ее обратно и пообещал. – Никого не красит. И тебя не помилует.
От усилившегося в разы запаха гниения я почувствовала, что теряю сознание. Облокотившись о стену, попыталась вдохнуть, но дышать из-за тесноты и духоты было тяжело. Тут и там слышалось, как лопается кожа и шипит истлевающая плоть.
Когда казалось, что вот-вот потеряю сознание, раздался грохот.
Затуманенным от усталости и удушья истинным зрением увидела, как с противоположного конца коридора к нам приблизилось нечто огромное, неуклюжее, тоже состоящее из костей. Только кости этого существа, в отличие от прочих, были крепкими, белыми и слегка пылали голубоватым пламенем.
Я не сразу сообразила, что вижу двух существ: просто одно, маленькое, от которого остался светящийся скелет, и сидит на спине какого-то гигантского при жизни зверя.
Сминая в прах тех, с кем только что говорила, чудовище приблизилось ко мне.
– Наваждение, иллюзия, – пробормотала я. – Не надо было пить этот отвар белладонны. Сейчас все это исчезнет…
Я зажмурилась и с силой потрясла головой, но, когда открыла глаза, чудовищный скелет возвышался надо мной. Ноги подкосились, и я сползла по стене на пол, а скелет животного издал утробное рычание и встал на задние лапы, молотя передними воздух.
Я перевела взгляд на того, кто сидит сверху и ощутила интерес, исходящий от него. Удивившись, что слышу не агрессию, не готовность убить, а именно интерес, я закусила губу и выжидательно уставилась во все глаза.
– Отречение? – раздался звонкий голос, и я кивнула.
– Может, ты хочешь что-то спросить перед тем, как начнем? – задали мне вопрос, и я замотала головой.
– Тебе все понятно без объяснений?
– Не совсем, но хотелось бы быстрее закончить, – пробормотала я, сама испугавшись собственной честности и ощутила волну чего-то, похожего на веселье, которое исходит от странного существа.
– Ты – смерть? – спросила я, немного осмелев.
– Нет, – ответило существо, а скелет животного, на котором оно сидело снова издал утробное рычание.
Я отшатнулась.
– Говоришь, желаешь побыстрее закончить ритуал? – спросили меня, и я закивала.
Скелет на спине чудовища пожал костями на месте плеч и, чуть изменив интонацию, нараспев проговорил:
– Элизабет из дома Гриндфолд! Готова ли ты отречься от всего, что знала и любила в своей прошлой жизни, чтобы войти под покровительство Черной Пустоши чистой и обновленной, подобно новому, неисписанному еще пергаменту?
– Готова! – с жаром воскликнула я и снова закивала. – Отрекаюсь от всего, что вы перечислили и от всего, что еще скажете… Только отпустите меня обратно, пожалуйста. Здесь темно, сыро, душно… и очень страшно.
– Значит, готова отречься? – с явным недоумением спросили у меня, и я опять подтвердила готовность.
– Ну и зря, – ответил светящийся скелет. – Тем более, этого и не требуется.
– К-как не требуется? – опешила я.
