Вон, и на словенских учёных, поди, повлияли тоже — те притихли, подставляя замёрзшие бока сигнальным факелам. А уж о чём затараторили потом…
— Кстати. Слыхал я, что где-то в местах поблизости водятся мамонты-мутанты, — сказал Горан Бегич. Ладонью словенец прикрывал правое ухо, словно невероятный слух дошёл к нему в эту самую минуту и обжёг ушную раковину.
— В этих самых? — встревожено воскликнул Зоран. — Да не может быть! Тут есть одна путаница… — близнец хотел было что-то Горану разъяснить, но покосился на капитана Багрова и примолк.
Ладно, подумаешь, у ребят секреты…
Путаница, или нет, а словенские этнокартографы явно приготовились к опасной встрече с огромным мамонтом. Посерьёзнели, подобрались.
Капитан тоже поддался их настроению и впился взглядом в дорогу перед БТРом. Ерунда, ничего нет.
Серело — и уже приходила пора тушить факелы на броне, которые нынешней ночью заменяли «перегоревшие» фары. Если Багров не отдавал приказа их гасить, то по единственной причине: опасался, что позиции Заслона их машина ещё не миновала. Факелы — не просто осветители, а условные знаки. Не вовремя уберёшь, будет, как в тот раз…
А вспоминать тот раз ох, как не хочется!..
Прежде капитан Багров и думать не гадал, что из-за невнимательности и лёгкой небрежности с паролями его могут свои же принять за шпиона. Глупости! Но — случилось. Каменный мешок, ожидание наихудшего. Бойцы Заслона могли его пустить в расход очень даже запросто.
Вот потому факелы — будут гореть. Хоть до полудня, если только понадобится. В ночное время их огонь не столько освещает путь, сколько демаскирует БТР, но и — служит пропуском. С рассветом первые две задачи теряют смысл, но пропуск-то важен по-прежнему.
— О, вот и мамонт! — Зоран Бегич пристально всмотрелся, чтобы зверя разглядеть ещё издали. — Тю! Что-то он ростом не вышел.
— Да, для мамонта маловат, — подтвердил и капитан Багров, так как этнокартограф, кажется, обращался к нему, приглашая поучаствовать в обсуждении. И невольно улыбнулся.
По дороге навстречу БТРу бежала бурая полуоблезлая свинья — чертырёхглазая, с рылом несколько набекрень, как водится у животных-мутантов. Тощая, зато мускулистая. И здоровенная — но по свиным меркам. Если мамонта не ждать, скажешь: вот так могучий кабанище! Но, судя по миролюбивым повадкам, именно свинья, не кабан. Тот бы сходу набросился на бронемашину, а эта — нацеливалась пробежать мимо. Не усмотрела в ней ни соперника, ни угрозы.
— Мамонт ростом с гору? Да ведь это поросёнок! — покатился со смеху Горан. — Придурковатая четырёхглазая свинюка! — последние слова он выговорил особенно тщательно; видно, специально тренировался ругаться по-русски и гордился достижениями.
— Нам присылали целого мамонта, а дошла свинья! — прыснул и Зоран. — Где же остальное?
Кто это им присылал мамонта?
Поразмыслить не удалось, так как гогот словенцев привлёк внимание четырёхглазой. Она обернулась и недовольно повела надорванным пятачком. Миролюбива, но — до некоторых пределов. Моральное насилие — оно и свинье не по нраву.
Миг — и тварь уже атаковала переднее колесо. Удар, ещё удар — шина пошла клочьями. Никакая самоподкачка не спасёт. Ишь, как раздразнили животину чёртовы словенцы!
— Машина, стой! — крикнул капитан. — Хрусталёв, Мамедов, оружие готовь!
Водитель Калинин с перепугу не только остановил БТР, но и заглушил мотор. И к лучшему — в тишине команды быстрее дошли до стрелков. Ведь автоматчики-то на броне оба как раз отвернулись, отвлеклись — и как бы не на хрусталёвскую флягу с веселящим чаем…
— Слушаюсь, мой капитан! — хором откликнулись бойцы и скрежетнули предохранителями на своих АКМ.
Но прежде Хрусталёва с Мамедовым оружие выхватили братцы Бегичи. Те ещё супермены! Добро бы у них нашлись автоматы, а так — пистолетики. Детские игрушки против животного-мутанта. С невысокой убойной силой, зато работали не шумно — стволы украшали глушители.
Пока свинюка расправлялась со вторым колесом (БТР покачнулся и немного осел, когда из изувеченной шины вышёл воздух), словенские учёные украшали её облезлую спину одинокими красными отметинами. Пух! Пух! — звучали выстрелы, а Мамедов и Хрусталёв только подбирались, чтобы сработать наверняка и не задеть очередями близнецов.
— Эй, Бегичи — отставить стрельбу! — гаркнул Багров.
Ноль реакции.
Пули Горана и Зорана взбесили свинью не на шутку, потому она вдруг перестала терзать третью шину и — что прежде с её сородичами случалось нечасто — вспрыгнула на броню. Воспользовалась, как трамплином, стволом сухой сосенки на обочине — та удобно завалилась на чахлую крону мутантской лиственной ели, да и застряла в искривлённых ветвях.
Ловкая догадливая тварь ухитрилась напрыгнуть на этот импровизированный мосток, а уж оттуда оттолкнулась — и шасть на БТР пред светлы очи близняшек с пистолетами. Не ждали? А пора бы иметь в виду: звери-мутанты отчебучивают и не такое.
Скользя копытцами по металлу, свирепая бестия шлёпнулась брюхом, но тут же вскочила. Словенцы заторопились с выстрелами, а им бы лучше —
