— Братислав, ты самозванец! — провозгласил Вацлав с жутким завыванием. — Трон Столичной Елани по праву принадлежит мне!
— Чем докажете? — болезненно оживился Прыщ.
— Я осеменён самим Мамонтом! — объяснил Клавичек. — Я отмечен истинным хозяином Елани, живущим в этой яме! Поэтому мне и владеть мамонтовым селением и мамонтовым народом!
— Вацлав, я убил Вертизада, который тебя осеменил, — совершил Хомак слабую попытку скорректировать его бредовую логику.
— Вертизад — лишь сосуд греха! — возгласил Вацлав. Но и в грешные мехи великий Мамонт наливает подлинное вино. Не Вертизад меня осеменил, а сам Мамонт, вселившийся в Вертизада.
Да, вздохнул Братислав, такое мы уже слышали. Что же, не отступится Клавичек? Неудобно было бы хватить боевым топором коллегу, товарища по Карловому университу. Избежать бы такой сомнительной чести, только позволят ли мутантские правила?
— Драка до первой крови! — торжественно провозгласил Прыщ. И поправился. — То есть, я хотел сказать, до последней. До последней крови!
— Готовься, самозванец! — не своим голосом захохотал Вацлав, спускаясь на арену по весьма крутой лестнице чересчур смелыми широкими прыжками. — Я выпущу твою неподлинную кровь!
— Чем же моя кровь неподлинна? — возмутился Хомак.
— В ней нет ни следа мутации! — зарычал бывший коллега. — Это-то ты понимаешь, неосеменённый кретин! — последним широченным прыжком Клавичек оттолкнулся от лестницы и приземлился всего в паре метров от Братислава. Ну и прыть развилась у парня!
Хомак поспешно нагнулся за присмотренным топором, оказывается, он до сих пор его не взял. Пока он нагибался, Вацлав бросился на него и вцепился зубами в шею. Чёртов сумасброд!
Братислав едва оторвал бывшего коллегу — причём с изрядным куском собственной кожи. Тот отскочил с душераздирающим хохотом — и принялся демонстративно жевать откушенный от Хомака шмат.
— Защищайся, скотина! — заревел Братислав и взмахнул топором.
Оружие лишь свистнуло в воздухе — Клавичек проворно отпрыгнул и заголосил издевательски:
— Самозванец взял топор! Самозванец взял хороший топор! Но ничего у него не выйдет! Не воспринял он мамонтового семени! Не получил права зваться мутантом! Слышите, мутанты — вас дурят!
Братислав снова хватил топором по воздуху. Клавичек снова развеселился, завопил:
— Не достанешь, не достанешь! — и под третий удар перекувыркнулся через голову. Надо же, какие акробатические таланты пропадают.
Хомак сделал ещё несколько широких рубящих движений, обманом ткнул Клавичека в живот, но снова промахнулся.
— Ты не мутант! — заверещал неуязвимый Вацлав.
— Ты тоже! — с тяжёлой злостью выплюнул Братислав.
— А вот и нет, а вот и нет! Я докажу! Я буду рвать тебя зубами, как настоящий мутант! Тебе нужен топор, чтобы меня достать, а мне не нужен! Мне не нужно Никакого-человеческого-орудия! У-меня-есть-зубы!
— У меня тоже, — злобно процедил Хомак, прижимая к плечу прокушенную шею. Чёрт, кровищи-то натекло! Полный воротник. И вся вышивка Дыры в крови. И буквы «CHOMA BRUT» — словно кровью писаны.
— Нет, ничтожество, у тебя нет зубов! — пискнул Клавичек. — Ты не мутант по духу.
— Увидишь, — спокойно сказал Братислав и отбросил топор подальше.
Клавичек — сумасшедший, а таки не дурак — бросился вслед улетающему оружию. Но кое-чего не учёл.
Словно коршун, налетел на него разъярённый Хомак, впился зубами в глотку и принялся сжимать челюсти. Так кто тут не мутант? Так кого тут недоосеменили?
Рот заполнился противной липкой кровью, Вацлав со всей дури лупил кулаками по черепу, но без толку. Хомак тоже мутант по духу, он изо рта добычу не выпустит. Его хватка — мёртвая.
В отчаянии Клавичек вновь использовал свои недюжинные акробатические навыки. Последним усилием оттолкнулся ногами от земли, взвился в воздух на добрых полметра… Но даже в полёте Братислав Хомак так и болтался у него на горле, подобно упрямому бульдогу.
А потом они приземлились. Клавичек — уже неживым и без кадыка. Из прокушенной трахеи, пузырясь в крови, вырывался воздух. Хомак оторвался, привстал над поверженным соперником, отклонился в сторону, пытаясь отплеваться, но избавиться от вкуса крови во рту всё не удавалось.
Тьфу, чёртова инициация, тут уж поневоле мутантом сделаешься.
Гладиаторская арена огласилась радостными криками зрителей. Доставленное удовольствие побуждало их бесноваться по краям ямы, чудом удерживаясь от падения вниз. Но никто не упал. Мамонты — народ тренированный.
Пошатываясь, Братислав поднялся на ноги и поклонился публике. Та взорвалась новыми воплями обожания. Хомак с омерзением отвернулся от мёртвого тела и вновь поклонился почитателям. Приятно, чёрт возьми.
Публика что-то скандировала. Победитель — хоть убей, не понимал, что именно. Время шло, а внятнее слова не становились. Тогда Прыщ — мутант с
