Но тут в небе послышался новый звук. Над Черниговом опять летели западноевропейские истребители, а с ними бомбардировщики-невидимки — неуклюжая пятёрка особенно жирных клякс. Эти долетели аж из Америки. Как только не развалились в дороге?
На сей раз и зенитная артиллерия, и ракеты валили одних только «невидимок». Пять жирных клякс не расцвели красивыми цветами, а противно задымили, да и рухнули, где летели. Не отбомбились.
Между тем дурно одетая измождённая толпа неожиданно поменяла курс, понеслась прочь от Веселина и Славомира под прямым углом к замку Чернигов. И что за манёвр такой? Ах да — сторожевые свиньи, вместо того, чтобы всех этих людей куда-то загонять, ныне драпали, кто во что горазд, от налетевшей, как ветер, стаи волков. И сами бежали, и людей перед собой гоняли — в случайном уже направлении.
А в довершении охватившей людей и свиней жестокой паники — с неба упал бомбардировщик-невидимка. Свалился на луг — прямо на полпути от армии рабов до замка. Сперва надымил, мерзко завонялся палёным пластиком, а дальше в нём сдетонировал боекомплект. Бабахнуло так, что Веселин даже издали встревожился: как бы их с Костичем не контузило.
А на месте падения жирной кляксы осталась глубокая воронка.
Тут уж рабы понеслись, куда глаза глядят, невзирая ни на какие заградотряды. Кто-то споткнулся, началась свалка, дальние убежали. Нелегко будет мутантам восстановить дисциплину.
Однако, тут — на место, которое освободили рабы, вышло войско самих мутантов. И тоже очень-очень немалое количество — итог повальной мобилизации. Тысяч, наверное, семь или восемь.
Этим свиней не надо, эти и так сохранят дисциплину и доберутся до стен замка Чернигов. И, может быть, с радостью погибнут, чтобы только заставить черниговцев потратить на себя лишний патрон.
В это пасмурное утро многим нашлась работа. Кто-то стрелял по мутантам, кто-то прочёсывал лес или устанавливал батарею из трёх пушек. А что же досталось на долю капитана Суздальцева? Самое смешное — разговор с мамонтом.
Тварь появилась неожиданно — мутантские твари такое умеют. Какие они ни огромные, а возникнут в неподходящий момент перед самым носом — и поступай, как знаешь.
До появления мамонта уже много чего случилось. В концлагере Глухомань мутанты собрали всех заключённых, кого только можно — и бросили их на демонстративный штурм Чернигова. Лишь один барак не подчинился, ухитрился вовремя организовать восстание, с рогатками пошёл на пулемёты — и выиграл. Отчаянный почерк у курского Заслона, но иной раз он очень к месту.
Только заключённые прочих бараков не присоединились — и трусливо пошли на верную смерть. Любопытная штука: чтобы пойти на верную смерть, вовсе не обязательна смелость. Толика глупости, замешанная на перепуге — и героическая погибель обеспечена. И место в небесной тьме.
В непосредственной близости от концлагеря атаман Сокол оставил для контроля ситуации нескольких своих людей. Они и стали свидетелями вечернего восстания с последующим ночным побегом. Они же первыми вышли на самих восставших. Примерно полторы сотни беглецов из Глухомани удалось перехватить в их марше куда глаза глядят — и доставить к лесным стоянкам атамана Сокола и полковника Снегова.
Повстанцами руководил атаман Виссарионыч из Курского Заслона, но с ним оказались не только его люди. К великой радости капитана Суздальцева там оказался рядовой Рябинович, а ведь намерение отбить его у мутантов и привело сюда весь недавний Суздальцевский отряд. К сожалению, Хрусталёву не повезло. Убит наповал, Рябинович удостоверился.
Кроме того, в числе беглецов оказался Ратко Милорадович. Старый профессор оказался достаточно крепок. Пусть он и не лазил на вышку, не стрелял по ней из рогатки, но и не был повстанцам в тягость. Общался — запросто. Бежал — не хуже молодого.
Повстанцы прибыли в ночи. А немного спустя, поздним утром, нашлись ещё двое учёных: Веселин Панайотов и Славомир Костич. На них набрели Гаевский и Егоров, посланные полковником в направлении замка Чернигов. Надо же, как причудливы переплетения судеб вокруг узловых пунктов: сколько людей, не сговариваясь, пришло к Чернигову, куда идти накануне битвы — в общем-то, странная блажь. А ведь Панайотов-то и собирался в обратную сторону. На север, в Брянск.
К тому времени, как южнославянские учёные подошли к стоянке Снегова, попытки штурма замка Чернигов продолжались уже три часа. Налёты авиации сопровождались наземными ударами с юга. Там к столице ЧНР подступали извечные враги независимости черниговцев — мутанты из Великой Чернобыльщины. О том, насколько жёсткие шли бои, можно было судить по плотности канонады. Но кто кого — на звук не определишь.
Зато ударам дебрянских мутантов с севера постоянно что-то мешало. Сперва трогательно невезучие душегубы вывели к стенам замка заключённых из Глухомани. Всё бы у них хорошо выгорело, если бы двуногий заградотряд не поотстал, опасаясь систем залпового огня. Мутанты оставили подопечных на четвероногих загонщиков-свиней — и просчитались, поскольку откуда ни возьмись, появились волки.
Веселин Панайотов потом объяснял, что волков привёл именно он, хотя из его же пояснений следовало, что это волки его сюда привели. Важно другое — загодя продуманная мутантская операция пошла кувырком.
Не в силах остановить бегство большинства заключённых заградотряд поймал, кого смог, и с этим скромным уловом двинулся к черниговским стенам. Вот тут-то впервые и заработали системы залпового огня. И равномерно накрыли как рабов, посланных на убой, так и сам заградотряд.
