Четверо товарищей Багрова по оружию как ушли, так, по-видимому, и не возвращались. Вместо них в помещении оказались новые люди, среди которых капитану был знаком только один — Горан Бегич. Остальные трое облачились в белые халаты. Видать, врачи, коли не шутят.
— О, вы очнулись, капитан! — тут же окликнул Багрова знакомец Бегич, как только встретился с ним взглядом.
— Да-а… — не стал отпираться Багров. Шершавый язык его царапал по совершенно сухому нёбу. Водички бы…
— Вот и прекрасно! Мы уже волновались, но, к счастью, кризис миновал. Уважаемый доктор Гроссмюллер, — при этих словах Горана один из людей в белых халатах важно кивнул, — за этим проследил.
— Йа-йа, — согласился немецкий доктор, — вам есть очень крупно повезло. Я есть устранил грубые ошибки ваш доктор Погодин и привёл герр капитан от смерти к жизнь! Операция есть была сложная…
Под впечатлением от сложности операции доктор Гроссмюллер тут же перешёл на родной немецкий, а ещё один из «белых халатов» немедленно принялся переводить. Речь шла об ошибках при оказании первой помощи — и об умелой операции, о незнании некоторыми основ фармакологии — и о правильно выбранном курсе антибиотиков, об убогом снабжении русских больниц — и о новейшей аппаратуре из «Евролэба».
Хвастает, понял Багров. Но спаситель жизни имеет право.
Впереди расстилалось холодное болото. Сопля предупредил, что посуху дороги нет аж до самого Кабаньего острова — но профессор Щепаньски не роптал. Так уж повелось, что в России мутанты живут на труднодоступных территориях, чаще всего заболоченных. Дружишь с народом — дружи и с его ареалом обитания.
Хотя важно не переусердствовать в любви к болоту: что занадто, то не здрово. С народами дружить легче, когда их ареалы обитания тебе не нужны. Хороша ваша лужа, панове мутанты, но сидите в ней лучше сами. За дружбу мы ещё потребуем от вас земель, но — не пугайтесь, не ваших.
А вот северного соседа придётся уплотнить.
— Пшепрашу пана бывшего полковника, будем уплотнять! — прозвучало злорадно, но без особенного ликования. Сейчас, когда многое можно и вслух сказать — пропал всякий азарт. Кому говорить, если никто не обидится?
Из Березани вышли очень укороченным составом. Мало того, что разом отделались от всех русских, так оставили даже четверых своих: обоих близнецов Бегичей, Панайотова и Грдличку. Отделались от балласта, и экспедиционный отряд пошёл гораздо легче. В моральном плане, так уж точно.
Теперь их восемь, если считать с проводником. Перед профессором вышагивали по болотной тропе проводник Сопля и Карел Мантл, сзади — Братислав Хомак, Вацлав Клавичек и трое югославян. Ну, последних пан Щепаньски тоже бы с удовольствием потерял.
Да чёрт с ним, с составом экспедиции. Важно, что сам пан Кшиштоф наконец-то приближается к Столичной Елани. А в той Елани его ждёт…
— А скажите, пан профессор, какая она — Дыра? — поинтересовался Хомак.
— Дыра — она… необычна!
Разве словами опишешь?
— Как видно, эта мутантка вас впечатлила, раз вы её запомнили.
— Вы правы, Братислав. Впечатлила.
Ещё сутки, и пан профессор увидится с Дырой. Пан предвкушает радостный миг, он заранее томится наедине с нескромными желаниями и мыслями о предстоящей встрече.
— Наверное, у этой мутантки яркая внешность? — спросил Хомак.
— Не каждый Дыру сразу разглядит. Но ценитель — он понимает.
Что понимает ценитель, оставим Хомаку додумать самому. Но с «яркой внешностью» он уже дал маху. Не смазливенькие крали, а смелые воительницы идут в своих женственных желаниях до истинных краёв и пределов. И лишь такие женщины возвеличивают ценителя.
— Что я слышу, пан профессор? Вы хотите сказать, что были близки с мутанткой? О ужас, что бы сказала пани Агнешка? — на самом деле Хомак заткнулся уже после прошлой реплики, но пан Щепаньски сам прочитал все эти пошлости, оглядываясь на лицо идущего сзади коллеги.
Ну да — был близок. Пан Кшиштоф как раз принадлежит к ценителям, и ему ни чуточку не стыдно. Ради некоторых буйных чувств и фантазий иногда не мешает потерять панский облик. Да что там панский — человеческий! Снизойти до божественного скотства, как некогда похитивший красавицу Европу крупный рогатый Зевс.
А пани Агнешка… Не важно, что бы она сказала. По правде говоря, для истинной пани она слишком кричаще одевается — так кого может интересовать её мнение? Только её саму.
О, вот Дыра — самая настоящая пани! Горделивая, своенравная, опасная. Ну да, мутантка. Но далеко не каждая человеческая женщина годится на подмётки для её красных сапог.
Пани Дыра.
Когда пан Кшиштоф впервые встретил её в поездке по Великой Чернобыльщине, то был поражён и повергнут ниц. Подумать только: дева-палач. Много вы видели дев-палачей?
