— Мы ещё не закончили танец! — немедленно запротестовал юный Хмырь, остальные мутанты его поддержали.
— Конечно, мы посмотрим всё до конца! — заверил их Грдличка.
И снова следует тупое покачивание корпуса, и без малейших вариаций воспроизводится прежний ритм топтания.
Топ-топ-топ-хлоп! Топ-топ-топ-хлоп!
И опять Йозеф Грдличка кормит мутантов сладким печеньем. И те вторично выражают недовольство, что их прервали. На самом интересном.
Понимает ли Грдличка, что он делает? Да прекрасно понимает. Антрополог естественнонаучного толка — как он может не знать о принципе условного рефлекса, о методах дрессировки, о режимах подкрепления? Так что же он, «хореограф-постановщик», держит Веселина за полного идиота, когда прямо на его глазах разучивает с мутантами танец Урожая?
Надо полагать.
Вот бы так и написать в протоколе: «Йозеф Грдличка дрессирует носителей культуры. Применил оперантное подкрепление — кормил сладким печеньем в ответ на желаемое поведение обследуемых». И едко добавить: «Данная методика обучения веком ранее опробована в ведущих университетах НША — на лабораторных шимпанзе».
Да, что-то в таком ключе Веселин обязательно напишет, но лучше — по возвращении. Зачем подставляться в самом начале исследования? Глупо раскрывать карты ближайшему сподвижнику пана Щепаньски.
— А можно мы ещё попляшем?
Топ-топ-топ… Реакция — стимул — реакция — стимул — реакция…
— Йозеф, а ваше сладкое печенье пользуется спросом. Можно ли на него поближе посмотреть?
— Извольте! — Грдличка протянул Веселину пакет, но не тот, из которого подкармливал мутантов, а другой, закрытый.
— Хм, печенье, как печенье.
— Это только для мутантов, — предостерёг Йозеф, — и не вздумайте попробовать. Оно токсично.
Вот как! Что же в этих безобидных с виду кругляшках намешано? Должно, синтетические наркотики, обеспечивающие быстрое привыкание. Людям, значит, нельзя, а мутантам — можно. В любом случае — спасибо Грдличке за откровенность, но как-то не по-человечески такое раздавать.
— Не бойтесь, мутантам ничего не будет, — антрополог углядел замешательство Панайотова и поспешил успокоить, — они вообще гораздо крепче людей. Почему, думаете, красны их физиономии?
— После зимних обморожений? — предположил Веселин.
— Нет! Просто у мутантов ускорены обменные процессы. Они намного здоровее нас, отсюда и их «неубиваемость». Их не возьмёшь ни случайной пулей, ни первым попавшимся ядом. А в конечном счёте всё почему?
— Почему?
— Борьба за существование. Мутанты через неё прошли, люди — нет. У мутантов уже отсеялись все слабаки, а люди, — Грдличка махнул рукой, — те слабака всегда поддержат. А зачем? Затем, что предпочитают окружать себя слабаками. Те — менее опасны.
Топ-топ-топ-хлоп! — напомнили о себе мутанты. Когда зрители чересчур отвлекались, плясуны начинали топать намного громче. В унылый танец загубленного на корню Урожая при этом вливалось хоть сколько-то живой энергии. «Урожай, поднимайся, на тебя смотрят!».
Позже, когда кулёк с печеньем опустел, Йозеф дал понять топтунам, что подачек больше не будет. И — о чудо! — танец моментально прекратился.
Отрыжка, Кабысдох и Переползло первыми остановились и вспомнили о важных делах. Разошлись чуть ли не на середине такта. За ними ушли Блевотина и Потрох. Остальные всё ещё не поверили, что добрый антрополог так и не распечатает второй пакет, вот и стояли грустные, переминались с ноги на ногу.
Благоприятный момент выяснить смысловую сторону несложного плясолвого движения. Веселин спросил у юного Хмыря:
— Скажите, а зачем вы танцуете такой танец?
— Так печенье… — простодушно разоткровенничался тот. — Оно сладкое.
Однако, Панайотова подобной банальностью с темы не собьёшь.
— Я не о сегодняшнем выступлении. В чём смысл самого танца?
— Смысл? — верно, незнакомое мутантам слово. Вызвало у Хмыря гримасу мучительной неуверенности.
— Ну, то есть… для чего обычно танцуется сам танец Урожая? Обычно, когда сладкого печенья нет.
— Как нет? — возмутился мутант. — А без печенья мы не танцуем!
— Я имею в виду: когда вы его танцуете не напоказ, вы, наверное, у кого-то просите урожая, не так ли?
— Просим? Урожая?.. — Хмырь снова чего-то не догонял и взглядом призвал на выручку Хряка, Хрыча и Ванидло.
— Тю! А что его просить? У кого? — Ванидло сделал круглые глаза.
— Когда урожай, так чего тут просить — его есть надо, — загоготал Хряк.
