обещала молодая цыганка.
подхватывал хор.
Варя и Денис слушали и ели, редко перебрасываясь отдельными замечаниями. Оба любили цыганские песни. Закончили цыгане выступление бешеным, вихревым танцем. Звенели гитары, били бубны…
Цыган сменил джаз-оркестр. В зале выключили яркий свет. Все потонуло в розоватом полумраке. Всхлипнули саксофоны, потекло, полилось воркующее танго. Кое-кто из посетителей, шумно отодвигая стулья, поднялись и стали танцевать. Варя заметила, что многие в вечерних платьях. «Значит, не буду белой вороной», – подумала она и вопросительно посмотрела на Дениса.
Он понял, что она предлагает потанцевать.
– Как ваша переделка «Грозного»? – спросила Варя, как только они с Денисом вошли в толпу танцующих.
– И не спрашивайте… – поморщился Денис. – Вот, знаете, попал в историю…
Варя глазами показала, что их могут слышать, и он замолк.
Оба танцевали хорошо, получалось ладно и красиво. Денис был на голову выше всех, знал, что громадное тело его занимает много места и следил за тем, чтобы кого-нибудь не раздавить. Варе же было необыкновенно приятно ощущать его близость. Вот так же когда-то она обняла его однажды и призналась в любви, наивная девчонка.
– Денис… – тихо позвала Варя.
– Да.
– Денис, можно вас о чем-то попросить?
– Пожалуйста…
– Только поймите меня правильно… не говорите, если можете, Ольге Николаевне, что мы танцевали… Конечно, тут нет ничего плохого, но Ольга все так болезненно воспринимает…
– А зачем же мы тогда танцуем?.. – улыбнулся Денис.
– Ну, это вопрос другой, – поморщившись, сказала Варя и, помолчав, добавила: – Я хочу с вами танцевать… И это уж, простите, мое дело, и только мое…
И Денис почувствовал, как Варя откровенно и крепко прижалась к нему.
– А я жене скажу! – крикнул кто-то позади.
И Денис, и Варя разом повернулись. Справа от них, обнимая какую-то розовощекую девицу, скалил сплошные зубы маленький и тщедушный скульптор Орлов, прославившийся года три назад скульптурным портретом Сталина, отлитым в бронзе и установленным в Центральном парке культуры и отдыха. Бушуев любил талантливого и бесшабашного «Орленка», как звали Орлова среди писателей и художников, и весело крикнул ему:
– А сам-то, с женой, что ль?
– Так значит – квиты! – крикнул Орлов. – Я – молчок, и ты – молчок!..
Какой-то китаец, в роговых очках и в черном костюме, задом толкнул Варю и, повернувшись, извинился на ломаном русском языке. Орлов как-то развеселил Дениса.
– А знаете, Варя, ей-богу, хорошо, что вы меня вытащили потанцевать. Иногда это надо… – искренне признался он.
– Правда? – радостно спросила Варя.
– Правда…
– Денис, вы не собираетесь поехать в Отважное? – тихо спросила она.
– Вероятно, скоро поеду. Здесь мне что-то плохо работается. Отвлекают всякие заседания да совещания. Очень может быть, что в конце месяца и поеду.
Оживленные и усталые, они вернулись к своему столику. Джаз оглушительно играл румбу. Китаец, тот самый, что толкнул Варю, с такой страстью и с таким мастерством отстукивал ногами по полу вместе со своей партнершей – маленькой изящной блондинкой, – что обращал на себя внимание всего ресторана.
– Ай да ходя!.. – восхищенно сказал Денис, простодушно дивясь на китайца.
– …Это крупный работник Коминтерна… – долетело с соседнего столика.
И вдруг Денис, взглянув на входные двери, оторопел.
В дверях стояла Ольга, в шубке и ботиках, стройная и мрачная. Глазами она искала Дениса и Варю, увидев же их, стремительно и твердо подошла к их столику. Денис встал. Варя вспыхнула, но тут же взяла себя в руки и спокойно взглянула на Ольгу. Секунду они молча глядели в глаза друг другу. Губы Ольги чуть подергивались.
– Вы когда-нибудь оставите в покое моего мужа? – громко и четко, отделяя каждое слово, сказала Ольга.
– Я ничего не хочу от вашего мужа… – спокойно сказала Варя.
