– Есть.
– Крымские?
– Есть и крымские.
– Ну несите.
Официант вышел. Берг сел, спустил ноги с койки и потянулся. «Ба! да я так и спал, не раздеваясь! – с удивлением подумал он, оглядывая себя. – Как же так?.. Гм… В салоне… Да-да, в салоне пил… разговаривал с каким-то человеком… о чем же? О чем же это я с ним разговаривал?.. Фу, чёрт! Да о чем же?»
Берг устало потер крутой лоб и нахмурился. Забыл! Ну можно ли мне пить до потери сознания! Ну не безрассудство ли это?.. Однако о чем же все-таки я разговаривал там?..
Эта мысль страшно обеспокоила его, и он с нетерпением стал дожидаться возвращения официанта, а когда тот вошел с подносом в руках, на котором стоял большой графин и закуски, Берг, сильно волнуясь, достал десять рублей и протянул их официанту.
– Вот, возьмите, товарищ. Это вам, за услуги.
– Благодарю… – бумажка мгновенно исчезла в кармане белого сюртука. – Больше ничего не требуется?
– Нет… впрочем, постойте! – Берг достал папиросу, закурил. И, глядя куда-то в угол, добавил: – Я, знаете, вчера выпил лишнее… и… плохо помню, как это я в каюту попал…
Официант понимающе улыбнулся.
– Вас отвели…
– Кто? вы?
– Нет, мой товарищ. Я не дежурил.
– Ага…
Берг секунду молчал, пристально разглядывая папиросу.
– А скажите… вы-то, лично вы не видали меня в салоне?
– Видел. Я заходил туда раза два.
Берг оживился.
– С кем это я беседовал? Вы не обратили внимания?
– Возле вас сидел наш лоцман, Бушуев…
– Бушуев? Лоцман? – переспросил Берг, силясь припомнить, но ничего не вспомнил. – Да, точно! Именно он! Бушуев!.. А нельзя ли его пригласить ко мне в каюту?
– Его, товарищ, нет на борту…
– Как нет? – удивился Берг. – Он же лоцман!
Официант слегка развел руками.
– Еще в Куйбышеве он сошел на берег. Какое-то письмо получил из дома и сошел. С разрешения капитана.
– Вон оно что! – облегченно вздохнул Берг. – А где же мы плывем?
– От Сызрани только что отошли.
– Ага… Ну благодарю вас.
– Можно идти?
– Да, да…
Оставшись один, Берг выпил большую рюмку водки и съел яблоко. Потом разделся до пояса, тщательно вымылся и докрасна растер мохнатым полотенцем спину и пухлую грудь. Потрогав щеки, ощутил колючую щетину. Неторопливо побрился. Надел свежее белье, натянул гимнастерку, перепоясал ее широким ремнем. Присел к столу, выпил один раз, и другой… Прошелся по каюте, поскрипывая новыми сапогами. «А лоцманишка-то смылся, значит… – улыбаясь, подумал он, – а я и физиономии его не запомнил. Ну да чёрт с ним! Напиваться, однако, мне не рекомендуется… сколько раз давал себе слово. Впрочем, не о том я думаю. Тут другое. Надо все-таки из моей проклятой дыры выбраться в столицу, на местном наркомате далеко не уедешь… А лоцманишка-то исчез! Как ветром сдуло!»
Берг рассмеялся. Мысли как-то нелепо перебегали с одного на другое. Берг опять присел к столу и опять выпил. Взглянул на часы. Было одиннадцать. Он позвонил. Разбитной официант был, видимо, где-то поблизости или просто стоял за дверями – явился в ту же секунду.
– Послушайте… – негромко сказал Берг, прикрывая глаза припухшими веками. – Не можете ли вы раздобыть мне компаньонку к столу? Скучно одному- то…
– Это я мигом… – пообещал официант, – тут одна хо-орошая едет из Казани… Прямо-таки красавица!
– Да ведь, может, больна?
