внутренностей, обливающихся черной грязной кровью, потому что он сдался, так легко сдался, без борьбы даже, собрал флаги и слег на капитуляцию. И от мысли, что он ничего не мог сделать, а права выбирать ему никто не давал — не легче. Можно только забыть.
Чонгук старается притворяться. Старается убедить себя, что все осталось на своих местах. Правда, ему так и не удается заснуть, поэтому мозги плавятся даже после убойной дозы какого-то желтого порошка от головной боли, который судя по рекламе и яркой упаковке «совершенно точно поможет», и хрен знает еще какой отравы, купленной когда-то в абсолютно искреннем порыве сдохнуть. Тело ломит, а перед глазами иногда плывет, но Чонгук все равно выпивает недопитый перед вчерашним заказом кофе, и морщится от противного горького вкуса вперемешку с не растворившимся до конца осадком. Хочется вывернуться прямо под стол, но Чонгук упрямо идет в комнату, открывает шкаф и бессмысленно роется в давно изученных вещах.
Выглядеть серой мышью рядом с Чимином не хочется вообще. Чон методично роется в шкафу, иногда замирая восковой статуей самому себе, когда особо настойчивые мысли прокручивают по паре дырок в висках, и больше получаса уходит только на то, чтобы решить, что надеть. Чонгук останавливает свой выбор на черных узких, сделанных под кожу брюках и белой футболке. Еще больше времени он тратит на макияж. К назначенным Чимином десяти вечера он как раз успевает привести волосы в порядок, когда в дверь стучат. Последний раз окинув взглядом свое отражением в зеркале, Чонгук устало вздыхает, хватает черную кожаную косуху с шипами на плечах и идет к выходу.
— Надо же, мне даже не пришлось ждать, — улыбается Чимин и, напевая, спрыгивает по ступенькам вниз. — Кстати, отлично выглядишь. Люблю такого Чонгук-и, сам бы на тебя запал, — Пак поворачивается и подмигивает плетущемуся позади Чонгуку. На это он лишь слабо улыбается и заставляет себя сосредоточиться хотя бы на бессмысленной болтовне Чимина, потому что затылок все еще стреляет неприятными тянущими вспышками, и приходиться отвлекаться, чтобы не забыть шагнуть на следующую ступеньку и не пересчитать носом оставшиеся.
Может быть Чимин окажется прав, и ему просто нужно развеяться, иначе он собственноручно сожрет себя изнутри и выкинется в ближайшее окно. Поэтому Чонгук даже старается улыбнуться и поддержать разговор, когда они садятся в тойоту Чимина и выруливают на дорогу в центр.
***
— Я, конечно, очень рад, что мы так резко подорвались и ушли, но все же, ты уверен, что ничего не случилось? — проницательно задает вопрос Минхек, выдыхая никотиновый дым в окно феррари. Он знает, что У наверняка соврет в ответ, но спрашивает все равно.
— Я просто решил последовать твоему совету и поехать отдохнуть, — Чихо резко сворачивает налево. Он все еще не успокоился и ему нужна эта ненормальная скорость, чтобы напряжение разжало уже свои скрюченные пальцы с его шеи, подчиняясь потокам прохладного вечернего ветра.
— Ты гоняешь как сумасшедший! Я умирать не хочу, сбрось скорость, давай, — сквозь зубы шипит Минхек, он напряжен и почти готов приложить Чихо лбом о приборную панель. — И вообще, я сказал мы едем в Fanxy. Какого хера ты свернул и увеличил нам путь?
— Ну, хватит ныть, я задумался просто, — спокойно отвечает ему У и чуть не въезжает в серую тойоту, разворачиваясь на двойной сплошной.
— Смотри куда прешь, урод! — кричит в окно уже скрывшейся позади машине Чихо.
— Вообще-то, ты только что чуть не угробил нас и водителя тойоты. Ты, блять, нарушил правила, и ты еще орешь! — у Минхека заканчивается терпение, он сжимает и разжимает кулаки, стреляя гневным взглядом в сторону У, и уже жалеет, что не врезал ему по морде еще в его квартире. Стало бы легче.
— У меня косяк в бардачке, возьми, расслабься. — Чихо как не странно все-таки ловит какую-то непонятную волну спокойствия, забавляясь психами Минхека, но скорость сбрасывает и, поймав местное радио, медленно двигается к центру. Весь оставшийся путь они проводят в тишине.
***
Единственная причина, по которой Чонгук не любит людные места и редко посещает тусовки города — это его клиенты. Парень не может до конца расслабиться нигде и вечно ищет в толпе хоть одно знакомое лицо. Чимин сто раз успокаивал Чона, говоря, что это не в интересах клиента выдавать себя и показывать всем, что он покупает секс за деньги. Но Чонгук все время боится, что из толпы выскочит кто-то, кого он обслуживал и перед всеми объявит, что Чонгук проститутка. Чон встречал своих клиентов несколько раз, и все они моментально притворялись, что видят его впервые. Но все равно Чонгук никак не мог заставить себя расслабиться. Поэтому в клубах Чонгук сидел либо у бара, уткнувшись в свой коктейль, либо прижимался к самому углу диванчиков, стараясь разве что не слиться с обивкой и быть максимально незаметным. Чонгук ненавидел свою работу, потому что помимо всего остального, она полностью лишала его возможности танцевать. Когда отец еще был жив, Чонгук очень любил танцевать, он входил в местную команду своей школы, был одним из лучших ее участников и мечтал в старшем звене поступить на отделение хореографии. Но теперь, когда все изменилось настолько диаметрально противоположно, выйти на танцпол и привлечь к себе лишнее внимание — было последним, что хотелось бы Чонгуку.
Вот и сегодня Чон сидел в углу диванчика на балконах по краям от танцпола и попивал свой коктейль. Столик, который благодаря своим многочисленным связям и щедрым клиентам забронировал Чимин, считался одним из лучших в Fanxy. Чонгуку он нравился, потому что, благодаря слабому освещению, со стороны невозможно было разглядеть, кто именно здесь сидит, зато ему самому открывался прекрасный вид на весь зал. Единственный минус оказался в том, что они сидели практически у самой лестницы, и поднимающиеся к другим столикам клиенты ступали с последней ступеньки прямо напротив Чонгука. Это нервировало.
Вместе с Чимином к ним подсели еще пару парней с работы и одна незнакомая Чону девушка. Чонгуку абсолютно все равно, кто это, потому что главной задачей оказывается побыстрее набраться. Это удается с поразительной легкостью, стоит вспомнить, что он так ничего и не ел еще со вчерашнего
