– Долго еще ждать будем?
– Ни боже мой, хозяин! Последние две бочки закатывают и отходим.
Насад отвалил от причала. Команда налегая на весла, дружно загребала речную воду. Рулевой на кормовом весле, налегая на отполированную руками и временем рукоять, с трудом выставил тяжелый насад против течения.
– Парус ставь!
Подхваченное ветром судно какое-то время не сходило с места, течение реки сравнялось с ним по скорости. Команда работая веслами, переборола природное противостояние. Насад с трудом, но двинулся вперед.
– Слава тебе Хосподи! – Перекрестился Степан. – Успел.
Глядя на удалявшуюся пристань, краем глаза подметил мимолетный насмешливый взгляд молодой боярыни, брошенный в него.
А пристани большого города жили своей жизнью, здесь ни на миг не прекращалась работа. Только отчалил один корабль, на фарватере со стороны запада опускали парус с лодьи, заработали веслами по бортам. Люд промышлявший торговлей, издали пытался определить, кого река принесла и что везут на продажу. Лиходееву дальнейшее развертывание событий на земле стольного города было не интересно, он выбравшись из толпы двинулся в сторону Барсуковского подворья. Пора уезжать из Чернигова.
Насад плыл по реке против течения, в некоторых местах она была не широка, но извилиста, в иных берега отдалялись на большое расстояние. Пологий левый берег, такой низкий, что воды свободно вторгались в него широкими извилистыми заливами. Крутые склоны правого берега были покрыты шапками кустарника, а с крон, смешанного леса, ветви деревьев свисали над обрывами. Парус поднят, и ветер раздувая его, выпячивал знак креста в круге, фирменное клеймо Добрыни, весла мерно поднимались и опускались в волну, брызгами мороси бликуя на солнце. Сами гребцы пока еще в охотку работают мышцами на руках и икрах ног. Усталости нет.
Степан прижавшись одним боком к нарощенной на борт доске, отдыхает после утренней встряски. Рассматривает недалекий берег, изредка водит взглядом в сторону выставленного на палубу кресла, в котором умостилась боярыня. Красивая баба, ни дать, ни взять. Одно слово, знать. С такой бы, гм… Вон как Добрыня велеречив стал. Ему что, он сам богат, да и знатен. Сам-то Степан из самых низов поднялся. Весь в делах и поездках. Многое повидать пришлось. В Византии был. Был у арабов в дальних землях. Времени сколь на это ушло, так до сих пор с этой работой бобылем и ходит, а ведь ему уже четвертый десяток лет пошел. Да-а! Хороша баба!
– Ну и чего это Святослав вас с Прозором в Чернигов сбыл? Провинились никак перед князюшкой? – Задал давно интересовавший вопрос купец.
Ксения надула губку, таким образом якобы выразив обиду словам собеседника, а в глазах искрились бесенята. Не могла скрыть удовольствия с самого отплытия из наскучившего города. Разговаривали тихо, едва слышно перебрасываясь словами. Нечего простым смертным знать тайны их не касаемые.
– Не провинились. Мы в Курске кому-то из значимых бояр на мозоль наступили. Вот и объявил личную войну. Представляешь, затребовал у хозяина головы троих ближников, да так, чтоб на крепостной стене выставил, на всеобщее обозрение.
– Кто ж се учудил? Дознались?
– Нет. Их оказывается, двое было. Один так и вовсе оборотнем оказался. Его как раз Прозор со своими людьми и уничтожил. Жаль, шкуру добыть не смогли. Его в полынью под лед утащило. Но крови попить успел изрядно. Троих княжих советников изничтожил.
– Значит пожалел князь своих людей, а они все едино погибли.
– Погибли да не те, которых запрошено было. Не хочешь узнать кого головой выдать предложено было?
– Ну и кого?
– Ха-ха! Меня, тебя и Прозора.
У купца глаза полезли на лоб. Не ожидал. Прошелся, зачерпнул из стоявшего у мачты бочонка кружку воды, большими глотками выпил. Воровато пробежался взглядом по близким берегам. Если такие дела творятся, ничего не мешает кому либо пустить стрелу в него вон хоть оттуда. Поежился, глядя на раскидистый куст шиповника. Вернулся.
– Значит и я где-то прокололся, подставился. Сколь лет по краю ходил и вот…
– Да ты не переживай. – Подбодрила ведьма. – Их двое всего-то и было. Проверено.
– Было?
– Ну да. Тот, второй, послание князю прислал. Мол, пока князь в Курске обретается, он приедет в Чернигов и изничтожит все княжье семейство. Вот я его в Чернигове и переиграла.
– Убила?
– Лучше. Я его в небытие отправила. Оттуда не вернешься. А прежде чем сгинуть, муки примешь, врагу таких не пожелать.
– Фух! Успокоила.
Купец пошел по палубе на нос судна, протискиваясь между лавок с отдыхающими гребцами, обдумывая услышанный рассказ.
Степан удивился, зная Добрыню добрый десяток лет, понял в каком волнении находится хозяин. Давно таким его не видел. Чем же боярыня так расстроила купца. Перевел взгляд на улыбавшуюся именно ему, Степану, боярыню. Призывный взгляд девы манил, пробуждал в далеких закоулках мозга
