– А вот случай был, – с серьезным лицом, сказал Егор. – Пришла на Русь орда половецкая. Сошлись на поле брани два войска. Кто победу одержит, божий суд решит. Вышли вперед два богатыря и стали биться. Тяжела палица бойца поганых, страшный удар обрушился на славянина. Колонтарь погнулся, а ноги по колено вошли во сыру землю. Однако выстоял и сам палицей ударил ворога. Раскололся шелом на челе половца, и вошли его ноги по колено в… – Егор сделал паузу и завершил анекдот. – …задницу. Не приняла земля русская ног половецких.
Безудержный хохот накрыл собравшихся ночью у костра воинов. Смеялись все, от князя до слепого бояна с его юным поводырем. Отсмеявшись, смахнув выступившую из глаза слезу, Деян произнес:
– Боярин, ты больше так не шути, бо степь перебудим. Опомнятся половцы, возьмут нас спящими перед утренней зорей.
– А мне понравилось, – немногословно высказался Молчан.
Лихой хмыкнул. Еще бы не понравилось. Может самый первый анекдот в этом мире услышал.
– Деда, – послышался звонкий голос мальца. – А расскажи про Зорьку!
Внимание всех обратилось в сторону седого старца. Тишину нарушало только потрескивание костра. Пошамкав, дед не заставил себя упрашивать, начав свое повествование:
– Был я тогда молод и не слишком умен. Сила была, а указать на ошибки некому было. Жил в иной Яви не в сей, где мы с вами сейчас находимся. Был в нашем государстве единый правитель. Великий князь Киевский, Святослав, сын Игоря.
– Смотри-ка, ты не спутал, старче? – с недоверием вопросил Деян. Киев это ж селище малое по берегу Славуты.
Не, княже. Это в сей Яви оно мало, а там где я рожден был, так большой стольный град стоит. Как здесь оказался, не спрашивай, не скажу. Только все о чем речь буду, истинная правда. Родными богами клянусь.
– Ну-ну! Кряж, кинь дровину в костер.
– Так ведь половцы…
– Почистили мы межречье за три дня, а те что к Крому близко осели, сюда не ездят. Караваны с добром и полоном ночью на стоянку встают. Ты давай, дед, реки дальше. Интересно.
Дед продолжил:
– Каженный год по лету приходили в наши земли полчища печенегов, словно девки в лес по грибы. И было такое разорение, что наши рода пограничных кривичей, через год-два должны были и вовсе кануть в лету. Тогда-то и привел в нашу весь волхв Вестимир, трех воинов с молодыми девами и десятком юнаков и юниц. Один из них, боярин Гордей, возглавил рода, отвел беду. Великим людином был Гордей!
– В чем же было его величие? – спросил старика любопытный весельчак Бакута, чем вызвал неудовольствие князя, не нужно прерывать деда, с мысли сбивать.
– Ты о чем речешь, витязь?
– Я о боярине Гордее, дед Людогор.
– А, ну да! Он с нашими богами говорил, вот как ты со мной.
– С родовыми?
– Не только. На моей памяти с Перуном общался, а с Велесом, так и вовсе приятельствовал. Смелым был. Даже нежить с ним считалась. Прозвище он получил – Хозяин Пограничья. Я в его дружине до должности сотника дослужился. Да-а!
Старик приумолк, судя по всему, воспоминания прежней жизни заставили отвлечься от разговора. В раздумье сказал:
– И были всегда за его плечами два витязя знатных, два сотника – Горбыль и Андрей А втроем, они для нас для всех являли собой, воев великих, словно сошли с небес к нам смертным Вечерка, Полуночка и Зорька, триада богатырей, олицетворяющих солнечный цикл прожитого дня. Как Вечерка и Полуночка всегда уступают Зорьке, который получает силу от Солнца, так и Горбыль с Андреем, завсегда хистили спину боярина.
Лиходеев слушая рассказ старика, притих, боялся спугнуть пришедшее понимание того, что речь пошла о людях ему знакомых, с кем съел пуд соли в прошлой жизни. Старик оперся на резной посох у его основания. Пряди его седых волос на голове и бороде, трепал свежий ветерок, нечаянно поднявшийся в степном пределе. Отблеск костра отразился на его слепом лице.
Бакута снова не выдержав, задал интересовавший его вопрос, не дававший покоя молодо-му вою:
– Дед, ну а дальше как было? Куда делись Вечерка, Полуночка и Зорька?
Егор хоть и знал, что все живы, но тоже хотел услышать продолжение повествования с точки зрения аборигена.
– Ох, и любопытен ты, воин, – хмыкнул в бороду старик. – Но, это хорошо. Уйду за кромку, хоть кто-то знать о них будет. Станешь таким же старым як я, внукам сказывать будешь, какие люди на Руси жили.
Воспоминания снова образами давно ушедших в Ирий родовичей, городища кривичей, леса, поляны, Дикого поля за Пселом, пролетают перед ним, ровно въяве: расступается лес, пропадает поляна, зыбким мороком тая, а вместо неё расстилается поле бескрайнее – буйным ветрам раздолье.
– Из обнищавшего городища на берегу реки Псел, в короткое время вырос погост прикрытый крепостными стенами. Поднялся из пепла наш род, родилась, казалось бы, на пустом месте воинская дружина. Минул год с момента появления боярина, и летось встрели мы полчища печенегов на своей
