скота.
Кошевой самой богатой, а значит, и влиятельной семьи, он был главой рода, то есть нескольких больших семей, составляющих курень. Многочисленные набеги на соседей и далекие походы, приносили в степь громадные богатства, но обычно они попадали в руки ханов, солтанов, да бегов, а рядовые воины получали не много. При неудачном походе, смерти главы семьи, падеже скота, наконец, весьма разорительных набегах русских воинов в степь, а также и грабительских набегах кочевников друг на друга рядовое население степи разорялось полностью и попадало в зависимость от богачей. Хоть степь и была настолько обширна и богата травами, но прошли те времена, когда выпасать скот можно было всюду, куда взгляд ляжет. Степи могли обеспечить кормом стада не все шары-кипчакские кочевья. Требовались новые земли и постоянная забота о добыче средств к существованию. После удачного набега, тысячи русских людей отправлялись половцами на крымские рынки для продажи. Половцы быстро поняли всю выгоду тесного общения с торговыми крымскими городами. Подкочевывая к их стенам, подгоняя к ним скот и пленных, они отнюдь не стремились взять, разграбить и сжечь их, как делали на русском пограничье. Из крымских городов шли в степи роскошные вещи и драгоценные ткани, предметы местного ремесленного производства, вина в амфорах.
С пригорка Бачан рассматривал деревянные стены Крома. Заборола высокая, из толстых ошкуренных бревен, хоть и почерневших от времени, но крепких. Лесной край, потому и городки вроде этого, одеты не каменной, а деревянной одеждой. Дуб дерево твердое, его топором под градом стрел обороняющихся не прорубить, а еще валы отсыпаны. Отсюда виделось все великолепно. Но как говорится, око видит, да зуб неймет. Далеко. Маленькие фигурки внутри огороженного пространства мельтешили на укреплениях, тоже высматривают действия осадившего их куреня.
Окинул взглядом округу. Все как он велел. Его люди умело выставляли себя напоказ. Сотни конных воинов гарцевали перед валами, хаотично метались из стороны в сторону. Стреляли из луков обычными стрелами, может зацепит кого. С ростовской стороны, полусотенный Гаркан со своими людьми, успел в короткий срок собрать четыре больших стреломета, установить их на местах и грек, раб-умелец, перекупленный бегом у кошевого другого племени, готовился метать в стену кувшины с горючим маслом. Именно в стену, а не в жилые дома. Кром нужен бегу целехоньким, со всеми его богатствами, женщинами и детьми. Иначе смысла никакого в нем. К самому городу выезжали многочисленные разъезды. Наездники кричали осажденным непотребные слова, грозились, требовали сдачи, тогда мол пожалеют. Так было нужно. Но все это видимая сторона осады. Как и куманский стан, широко раскинувшийся у берега реки с кострищами, выпасом и тремя тысячами вооруженных до зубов людей его племени. Тайной стороной он перед противником не похвалялся. Она была главной. Бачан не мальчик, проверил ее не раз и всегда удачно. Был еще один умелец, и тоже грек. Его кормили, не обижали и каждый раз брали в походы с собой.
В обязанности Леониса входил осмотр городских укреплений, их оценка и определение на местности, предстоящих работ. Он с пленниками привычными к работе с земле, которых к этому времени набирали по деревням, должен подвести подкоп под стену и подведение к нему, так называемой греком, мины. Бачан всегда отводил рабу времени, десять дней. Предоставлял пленных в том количестве, что тот запросит. А дальше, вот как сейчас, люди бега играли комедию с бестолковыми передвижениями у городских стен.
Еще не было случая, чтоб раб подвел. Под землей, на значительном от городской стены расстоянии, чтоб осажденные не видели работающих пленников, рыли туннель. Добравшись до стены, расширяли подземную полость, которую набивали хворостом, древесиной и ненужной рухлядью, обильно поливали жиром и маслом. Мина готова! Оставалось поджечь ее в нужный час и все… Деяние опасное. Поджигатель мог задохнуться в едком дыму, но результат стоил жизни одного человека. Опоры выгорали и стена рушилась в вырытую яму. Потом собственно бери город голыми руками. Ты победитель. Попутно, пока шли тайные работы, курень не отлеживал бока. На многие версты, лихие воины кошей, неводом проходили по территории русов, захватывая рабов и их имущество.
Бочан созерцал пока еще неприступный город. Он, как и большинство его родичей, по виду, совсем не походил на типичных куманов. Высокий рост, широкие плечи, осанка прямая, а на лице тонкий, прямой и при этом орлиный нос. Волосы отдают желтизной скошенного, высушенного сена. Выходит недаром славяне называют их половцами, мол волосы цвета половы. Его статную внешность дополнял большой кадык под аккуратной бородкой, слегка выступающие скулы и гордая осанка.
– Любуешься, мой бег, на свой будущий трофей? Хи-хи!
Старческий голос заставил отвлечься от осмотра и размышлений. Ортай. Родовой шаман. И как он умудряется так незаметно приближаться?
Вместе с почтительной улыбкой на морщинистом лице старика, бег, тем не менее, сумел разглядеть в выцветших от времени и степного солнца, глазах шамана, насмешливые искорки. Дед всегда был сам себе на уме. И чего он терпит его столько лет? Общаться с духами предков Бачан умел и сам. Разве что предсказания старого суслика всегда правдивы и всегда сбываются. Вот и перед походом нудил, что нужно идти в общей орде. А высказывание перед встречей с ханом, бега покоробило. Сказал. Не нужно быть сильно сладким, а то съедят… и горьким быть не следует – пожуют и выплюнут. Или вот это, при разговоре с кошевыми. Опасайся бег, коз спереди, лошадей сзади, а дурака – со всех сторон. Будто он сам не знает своих людей!
Одежда деда колыхнулась при скользящем шаге в сторону куренного, пришитые к ней блестяшки, пустили по сторонам лучики солнечных зайчиков, а колокольца произвели мелодичный звон.
– Что накамлал, старик? Надеюсь удачу?
– Хи-хи! Удача присутствовала уже тогда, когда твоя мать рожала этакого знатного правителя рода.
