С ещё одним ранением — в самую душу! — нанесённым исполнителями решений грозного владыки, изувеченные фронтовики в потрёпанной солдатской одёжке, с пустыми рюкзаками, опираясь на костыли, голодные спешили на поиск родных и близких в бесконечные просторы Средней Азии.
А действительно ли, что трусами, предателями, изменниками стали не только старые революционеры, большевики, красные партизаны, но и целые областные комитеты партий? Всё это ложь!
Однако в семье не без урода. Предатели и изменники были среди всех народов, ротами, батальонами переходили их сыновья на сторону врага.
Генерал Власов увёл целую армию. И не потому, что не любил родину, свой народ, а потому, что, ненавидя, мстил узурпировавшему власть тирану — за все злодеяния, за бесчисленные жертвы его неукротимой бешеной злобы.
Но массовому гипнозу поддавались не все.
Знатоки национального вопроса, «триумвират закавказских разбойников» — Сталин-Берия-Багиров — решили расширить пределы Грузии до равнин Ставрополья. А Дагестан с нефтеносным Грозным присоединить к Азербайджану, Крым подкинуть Украине — тоже ведь поднимала голос за «самостийность», хотя за это поплатилась лучшими сынами, ни в чём не повинными. И всё для устрашения притихших крамольников.
И зачем тогда осуждать за пангрузинские идеи белоэмигранта Никурадзе, бывшего советника одного из руководителей абвера Розенберга, который планировал создать на территории завоеванного Кавказа федеральное государство во главе с Грузией?
Или почему князя Багратиона Мухранского, «к тому же женатого на итальянке», приглашённого в Берлин для переговоров по вопросу престолонаследия в Грузии, позволительно называть «весьма тёмной личностью»? А разве Сталин как личность светлее князя?
Вспоминаю выступление Виктора Астафьева в Пятигорске, где проходил выездной пленум Союза писателей:
— Великая Отечественная война не была обусловлена какой-то исторической неизбежностью.
Это была схватка двух страшных авантюристов, Гитлера и Сталина, которые настроили свои народы соответствующим образом… Ведь человечество, напуганное Первой мировой войной, и не собиралось воевать.
Я думаю, что все наши беды — это последствия войны. Товарищ Сталин и его подручные бросили нас в этот котёл…
Конечно, Сталин — это никакой не полководец! Это ничтожнейший человек. Если бы немцы не напали на нас, то через год-полтора мы бы напали на них и, кстати говоря, тоже получили бы в рыло… Мы сразу ввязались в холодную войну и света не видели.
Никакие успехи на фронтах, даже светлый, священный День Победы, не погасили угрюмость и демоническую жажду творить зло в душе Сталина. Жестоким был его спрос с узников фашистских лагерей смерти. Пока шло переселение военнопленных из гитлеровского ада в ад сталинский, последний, поплевав на сухие ладони, снова засучив рукава, взял в правую руку булаву. На очереди были дела безродных космополитов и врачей-отравителей.
«Революцию в белых перчатках не делают — только террором»
Прежде чем взяться за освещение еврейского вопроса, которому вы, Николай Алексеевич, в своём романе-исповеди посвятили множество страниц антисемитской направленности, считаю необходимым коснуться судеб четырёх ведущих адмиралов Военно-морского флота, до которых жрецы, преуспевавшие в жертвоприношениях кровавому молоху, не успели добраться до войны.
В разделе, относящемся к описанию первого дня нападения фашистской Германии на Советский Союз, много сказано, что единственным из всех родов наших войск не оказался застигнутым врасплох Военно-морской флот, возглавляемый адмиралом Н.Т. Кузнецовым.
Несмотря на то что вражеские силы стремились нанести по нашим морским базам и флотам мощные бомбовые удары в Кронштадте, Севастополе, Измаиле, Полярном и других приморских регионах и морях, в первый день войны не был потерян ни один корабль.
Почему?
