Почти два месяца держались немцы, отбивая атаки советских частей незначительной силы, поскольку в течение этого времени шла подготовка к генеральному наступлению. Ждали немцы подвоза с Севера горючего, но не дождались.
Фельдмаршал Манштейн, захватив Крым, ринулся было в сторону Майкопа, но обнаружил цистерны пустыми, а нефтяные скважины засыпанными.
Не оправдал надежды Гитлера и фон Клейст, удостоенный звания фельдмаршала, сменивший командующего группой армий «А» фон Листа.
Видимо, самим Богом была предрешена судьба кровавого фашизма. Начало января 1943-го стало началом конца гитлеризма.
В объединённые силы Закавказского фронта входили пополненные и вновь сформированные части 44-й армии генерал-майора Хоменко (кстати сказать, случайно захваченного в плен позднее, во время боёв на Украине, и героически, после мучительных пыток, принявшего смерть, не сказав ни слова), 58-й армии генерал-лейтенанта Тельника, других армий.
В помощь этим силам, подготавливаемым к контрнаступлению с иранской и турецкой границ, были переброшены отдельные азербайджанские, армянские, грузинские дивизии.
Так, например, состав 44-й армии Северной группы войск был пополнен семью стрелковыми дивизиями, состоявшими из разноплемённых народов Кавказа и Закавказья. Своих отважных джигитов, вооружив и усадив на лучших скакунов, посылали в формирующиеся отдельные дивизионы и эскадроны защищать отечество кабардинцы, осетины, чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы, калмыки, ногайцы, абазины.
В многонациональном Дагестане тоже формировались добровольческие кавалерийские эскадроны, одним из которых командовал седоусый герой Гражданской войны даргинец Кара-Караев.
Рождённых в сёдлах кавказцев — черкесках и бурках, с лихо заломленными папахами на голове — невозможно было отличить от облачённых в ту же форму кубанских конников кавалерийского корпуса генерала Н. Кириченко или донцов-кавалеристов 5-го гвардейского корпуса генерала А. Селиванова.
В те суровые дни испытаний никто и думать не мог, к какому роду-племени, к какой народности или нации относится боец.
Закавказье и Кавказ защищали представители всех наций и национальностей Советского Союза. И одержали победу над фашизмом!
Говоря об общенародном вкладе в дело Победы, нельзя не отдать должное американцам, которые в трагические дни оказали нашей стране неоценимую помощь техникой, вооружением, продовольствием.
Жила я недалеко от полотна железной дороги, слышала по ночам гул бесконечно шедших поездов, днём видела эшелоны и открытые платформы, гружённые «студебеккерами», танками, зачехлёнными тяжёлыми орудиями. И всё это вместе с продовольствием и одеждой, пожертвованной американцами, двигалось на север со стороны Баку — от иранской границы.
Перепадало и дагестанцам кое-что из одежды, но особенно нам, жившим впроголодь, были кстати и канадская мука, и яичный порошок, и консервированный бекон. Не знаю, как другие, но я этого великого милосердия далёких американцев не могу забыть до сих пор.
Зато наш «отец родной» забыл об этом сразу же после того, как его отважные сыны и дочери на фронтах и в тылу, ценой рек пролитой крови и пота, не только отстояли независимость Родины, но и помогли ему самому удержать скипетр самодержца.
А монополистам союзной Америки, у которых он брал в долг миллиарды, когда те намекнули, что долг платежом красен, генералиссимус, показав шиш, ответил, что он расплатился жизнями своих солдат, спасших мир, в том числе и Америку, от угрозы фашистской чумы.
Ещё задолго до дня Победы, когда инициатива на всех фронтах перешла в руки русских, бункерный герой, казалось бы, радоваться должен.
Радовались ведь простые люди, когда упорная героическая Сталинградская битва окончилась позорным поражением врага.
Радовался наш народ, когда отборные альпийские горнострелковые дивизии с поэтическими названиями «Эдельвейс», «Белая лилия» в паническом страхе бежали с гор Кавказа, боясь быть отрезанными от своих.
Когда 1-я танковая армия и подкрепляющие её войсковые части, носящие громкие имена фюрера и его империи, боясь окружения, спешно покидали предгорья Северного Кавказа, радоваться бы Верховному главнокомандующему!
Но нет, не было места светлому в мрачной душе Сталина.
Новый вал репрессий обрушил он на головы многострадальных народов, переживших страх и лишения фашистского режима.
Тем, кто этого не испытал, трудно себе представить, и, как ни печально, сегодня они находят решение тирана мудрым.
Мало того, они уверены, что чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, калмыки, не говоря уже о немцах Поволжья, — враги советской власти. Враги все без исключения: и грудные дети, и немощные старики, и те, кто лежит на смертном одре.
Никакой пощады! Шестнадцать килограммов багажа в зубы на каждый баш (голову) — и под конвоем в пульманы! Подальше от исконных земель предков, от их могил, от домов с горящими очагами — в дождь, в стужу, под блеяние овец, мычание коров и жуткий вой встревоженных собак.
Власть не щадила ни отцов, ни сынов, ни братьев, ни мужей, сражавшихся на фронтах, искалеченных, выписанных из госпиталей, спешивших к родным очагам, с тревогой и со слезами на глазах взиравших на чужие семьи, насильно вселившиеся в их дома.
