Открывающееся общество
Мы все много говорим о том, что писать надо для конечного читателя, но на самом деле так сложилось, что пресс-секретари имели дело с посредниками: журналистами, которые выступают в роли привратников общества, и учеными, привратниками научной информации. Лишь теперь, с появлением интернета, пресс-секретари могут всерьез считать, что обращаются к обществу напрямую. Истории, которые мы пишем о научных разработках, в буквальном смысле в одном клике от всего мира или, во всяком случае, той его части, у которой есть доступ к компьютеру. Конечно, организации, которые выпускали журналы и до этого общались с публикой напрямую, но обычно число потенциальных читателей таких журналов ограничивалось десятками тысяч или даже меньше. Теперь мы можем охватить миллионы!
Нужно помнить, что большая часть этих читателей легко заметит разницу между хорошей журналистской работой и хайпом, бессмысленной сенсационностью. Так что задача научного пресс-секретаря — действовать как научный журналист, а не как пиарщик. Народная мудрость гласит: чтобы создать репутацию, потребуется 10 лет, а вот чтобы ее потерять, хватит и года. На самом деле репутации разрушаются и гораздо быстрее. Исследовательские университеты должны быть организациями, которым можно доверять, где ученые работают на общее благо, и у всех в ходу честность и непредвзятость. Самый простой способ добиться этого — твердо решить говорить правду, а лучше всего получается это делать с помощью хорошей научной журналистики.
Общественные организации отвечают за свои действия перед населением, и если оно видит университет как организацию, которая открывает новые знания и ведет исследования во благо, оно с большей готовностью поддержит роль учебного заведения в обществе. А на отношение общества к университету можно повлиять тем, как мы рассказываем о научных исследованиях.
В начале 1980-х гг. СПИД еще не был признанным заболеванием, но ученых уже ставили в тупик пациенты, которые почему-то одновременно страдали оппортунистической пневмонией и саркомой Капоши. Однажды студенческая газета Университета штата Огайо написала, что один из наших ученых заявил, что нашел причину — микроб, живущий в Карибском регионе и Африке, культуру которого он, по его словам, вырастил из партии фактора свертывания крови VIII, которого часто не хватает при гемофилии. Он жаловался, что не смог закончить исследования, потому что у него заканчивался грант. В течение часа ему позвонили из местной газеты
Мой босс был в восторге от внимания СМИ, но я объяснил, что работа пока не опубликована в научном журнале и не представлена на научной конференции. Ученый отказался передать свои данные чиновникам из Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. Я даже выяснил, что он звонил федеральным чиновникам, пытаясь использовать внимание прессы, чтобы получить дополнительное грантовое финансирование.
«Мы о научных работах так не пишем, — объяснил я, — и никто не пишет». Я хотел выпустить пресс-релиз, в котором мы бы указали, что исследование пока не прошло никакого рецензирования — вехи, по которой следует судить о качестве работы. Я добавил несколько строк о том, что нас удивило его заявление, и еще утром мы выпустили наш релиз. В итоге исследование освещали непредвзято. Где-то через год ученый покинул стены университета и исчез в неизвестном направлении.
Наше решение заработало для университета годы доверия, потому что мы не пошли по простому пути, заявили о стандартах, которым должны соответствовать наши исследования, и таким образом рассказали читателям о научном процессе. Моей задачей было защитить позицию организации и научного сообщества, а не воспользоваться вниманием журналистов.
Вызов
Сейчас в университетах проводится больше исследований, чем где бы то ни было. Для научного пресс-секретаря это одновременно и прекрасно, и ужасно. С одной стороны, мы в прямом смысле находимся на острие науки. Мы можем заглядывать через плечо ученым мирового уровня, вместе с ними радоваться их успехам и первыми сообщать о крупных открытиях, попутно зарабатывая себе верных друзей. С другой, мы должны рассказать историю корректно. Чтобы это сделать, нужно уравновесить потребности журналистики с ограничениями науки. Это требует удерживаться от весьма реального соблазна приукрасить действительность, а нередко еще и преодолевать мощное давление тех, кто заправляет всем этим делом, чтобы все-таки ничего не преувеличить.
В конечном счете мы измеряем свой успех по тому, насколько хорошо мы рассказываем о науке, и по доверию — доверию ученых к нашей точности, доверию организации к нашей работе, доверию посредников, которые пользуются плодами нашего труда, и доверию читателей к тому, что мы говорим.
