– Храни вас Господь, – поклонился Токсин вслед убегающему добродетелю.
Подобное попрошайничество требует определенного мастерства. Самое главное – угадать с местом. Контактировать с потенциальным благодетелем лучше всего на средних пространствах, где ему трудно сменить направление: хорошо подходят вагоны метро, подземные переходы, вестибюли дешевых закусочных. Во всем, конечно, есть свои недостатки: из метро выгоняет полиция, в переходах можно наткнуться на других специалистов по милосердию, ревностно охраняющих свои территории, но самое опасное – забегаловки, где можно нарваться на пьяных агрессивных посетителей и без предупреждения подвергнуться нападению. Также следует избегать беременных женщин и детей, испугав их, можно вызвать гнев так называемой сознательной части общества. А вот одинокие дамочки и интеллигенты – то, что надо, – они с радостью расстаются с мелочью, чтобы быстрее забыть его – Токсина. Тут любят забывать все плохое, неприятное и некомфортное. Впрочем, родной народ за Стеной в этом плане не сильно отличается.
Вот три молодых клерка пьют пиво на обочине тротуара. Если имеете дело с тремя или больше меценатами – важен эффект неожиданности, иначе они начнут прогонять сотрудника милосердия издалека, крича и махая руками. Впрочем, иногда земные клерки непредсказуемы, как Кислотные Пигмеи во время затмения.
Упитанный кудрявый молодчик присасывается к своей бутылке дорогого пива. Токсин замечает все: как бела и нежна кожа благодетеля и какой карман оттопыривает бумажник. Двое других курят сигары и оживленно обсуждают свои темы.
– Я тебе говорю: езжай в «Клаб Азур». Дешево и сердито. Все включено – кушать можешь, сколько влезет. До моря рукой подать. Что еще для счастья надо?
– Да ну этот Египет, скучно мне там. Вот подумываю, в Испанию, может, скататься?
– А там что делать? Я вот из Египта много полезного товара привожу, так что мне до следующей поездки хватает. Пасту зубную вожу, туалетную бумагу вожу (там она не такая, как у нас, мягче и не вызывает раздражения), шоколад вожу, масло черного тмина вожу; кстати, рекомендую – помогает буквально от всего!
Токсин глядел на благодетелей боковым зрением, прекрасно развитым у Космических Охотников. Интуиция подсказывала – момент диалога настал. Мягкий шаг вбок, когда-то позволявший уходить от смертоносных лучей Вольных Инспекторов Морали и зубов падальщиков-шатунов.
– Люди добрые. Мне стыдно к вам обращаться, но мне необходимо задать один животрепещущий для меня вопрос.
– Ох ты, – на лице полного кудрявого мецената читается отвращение.
– Что нужно сделать, чтоб заслужить такое? Чем я обидел Всевышнего, что он сотворил на мне эти язвы?
На этот раз Токсин выбрал теологический подход к благодетелям, и хотя на этой территории религиозных людей было не так уж много, метод работал за счет обращения к более глубокому культурному коду, надежно отпечатанному у местного населения где-то в коре головного мозга. А может, это просто язвы давали эффект? Токсин протягивает руки, и клерки в ужасе отпрыгивают, проливая пиво.
– Помогите чем можете. Я страдаю, нет денег на врача.
– У нас нет ничего, – заявляет пухлый благодетель.
– Выслушайте мою историю, – не останавливается Токсин, – я работал на правительство, занимался разработкой военных вирусов. Там, конечно, исключительная техника безопасности, но через какое-то время появилось вот это, – бродяга с ужасом глядит на свои увечья.
Успех! Руки всех троих меценатов тянутся к кошелькам. Они достают не мелочь, а бумажные купюры, кидают их на асфальт, от страха задеть язвы незваного гостя. Даешь жертвам понять, что не отстанешь, и они раскошелятся! Токсин прячет в сумку три сотни. В магазин придется заслать Моряка. Продавщицы и охранники лавок с продуктами в этой галактике – нахальны и бесцеремонны: напугать или вызвать отвращение настолько, чтоб не быть выдворенным, удавалось редко. С хирургическим цинизмом они выдворяют отвратительных бездомных с площадок получения прибыли.
Если бы не та ошибка, если Пес был бы жив, он был бы на охоте другого рода, где изобретательность и способность выживать не приобретают столь извращенных форм.
Токсин предпочел бы весьма опасную охоту на Песочных Серафимов, вытяжка из которых является самым эффективным лечебным средством среди его соплеменников.
Серафимы сами по себе не наносят смертельных увечий, но при укусе вызывают ужаснейшие кошмары наяву. Бывали случаи, когда укушенные выцарапывали себе глаза или кончали жизнь самоубийством, чтобы не видеть, выражаясь языком землян, апокалиптических видений. На Земле, по мнению Охотника, другие правила. Это гигантское поселение напуганных людей, пытающихся ужиться в преисподней.
Аккуратно потрепав милосердных граждан, охотник отправился проверять мусорные баки. Он почти никогда не собирал там еду, помимо которой там можно было найти много интересного. Токсин собирал выброшенные книги, читал наиболее интересные, а потом сдавал по мизерным ценам уличным торговцам барахлом. Только одна книга была всегда оставалась его собственностью: «Критика чистого разума» Иммануила Канта. В ней было не все понятно, но одно бродяга улавливал: автор пытался глубоко постичь человеческую природу, нечто такое, что нельзя передать словами. Токсин понимал, что непознаваемое, а может – забытое, стертое, украденное – занимает не только его мысли, в тексте мыслителя чувствовался голод сознания, как бывает с теми, кого разделили. Может быть, некий Кант в свое время тоже потерял своего Пса, но предпочел заняться писаниной, вместо того чтобы существовать на просторах социального дна?
