– И это все, на что вы способны? – усмехнулась я, выкинув пулю за балкон. Краем уха я услышала, как она долетела до самого низа и стукнулась об асфальт. Сегодня я убила троих борцов. Теперь эти букашки станут мстить. Черт! Нет, мне, конечно, несложно избавиться от них еще и еще раз, но все же на это нужно время, которого у меня сейчас не так много. Все же подготовка к отшельничеству требует многого, в том числе и времени, а перед этим мне еще нужно успеть съездить по делам в Трансильванию.
С балкона веяло ночной прохладой. Я любила Бухарест. Столица Румынии, как ни крути, – замечательное место, чтобы отдохнуть некоторое время, в перерыве между делами и работой. Тонкий, прозрачный тюль развевался на ветру, доставая своими краями чуть ли не до самой кушетки, на которой я лежала. Бедро уже давно затянулось, а от пули осталась только небольшая дырка на моих черных джинсах. Мне нравились эти джинсы, но теперь придется и их выкинуть. Жаль. Я на этих борцов такими темпами весь свой гардероб переведу. У меня опять же не так много времени, чтобы каждый день по бутикам разгуливать, выбирая себе новую одежду. Мне захотелось выпить чего-нибудь бодряще-алкогольного. Я медленно и лениво встала, выпрямив спину, как доску. Я никогда не горбилась. Всегда старалась держаться ровно и прямо, чтобы не выглядеть устало и утомленно. Это сбивает всякое впечатление о деловой и успешной женщине.
Я подошла к бару и достала стакан. Наполнила его льдом, виски и колой. Со стаканом в руке я прошлась до гардеробной – там переоделась в домашние шорты и черную спортивную майку. Мне было лень смывать макияж, поэтому я решила лечь спать так, и мне было плевать, что наутро все это будет выглядеть не так привлекательно, как сейчас. Да и волосы хорошо бы помыть, а то провоняла этими людишками. Теряю свою темную натуру.
Только направляясь в спальню, я почувствовала незнакомый и чужой запах нечеловека.
– Кажется, воняет псиной, – с отвращением сказала я сама себе, наморщив лицо и чуть сильнее сжав стакан.
– Попридержи язык, вампиреллочка! – раздался с балкона девчачий дерзкий и резвый голос. Я не спеша обернулась, чтобы посмотреть на нарушителя моего покоя.
– Френсис! Закрой рот! – осек девчонку мужской грубый голос. Окончательно повернувшись, я увидела, что на моем балконе стоят двое: мужчина и девчонка. Мужчина казался мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, где я уже видела эту нахальную мужицкую физиономию. Пепельные волосы небрежными прядями спадали на лицо, прикрывая необычные, яркие глаза незнакомца. Темная щетина покрывала почти всю нижнюю часть лица. Одет он был в черную толстовку с высоким и широким воротом и темно-синие потертые узкие джинсы со слегка заниженной талией, что тоже показалось мне знакомо в этом образе. Девчонка же была помоложе и гораздо ниже мужчины. Она выглядела так же нелепо и несуразно, как и лепнина на моем потолке. Вроде все симпатично, но общему образу не соответствовала. Спортивная одежда никак не сходилась с ее длинными прямыми черными волосами и темно- серыми, почти непроницаемыми глазами. Ее смуглая кожа говорила мне о том, что она коренная румынка. Черные густые брови, к которым еще ни разу не прикасался пинцет, как и косметика к ее юному лицу, вызывали у меня улыбку. Пухлые и широкие губы были обиженно надуты. Характер у девочки явно скверный и несладкий, но весьма интересный. Есть потенциал.
– Так, так, та-ак! – оскалилась я чарующе, приподняв одну бровь. – И кто же это пожаловал ко мне в гости?
Мы с легкостью добрались до двадцать первого этажа, до квартиры 177. Маленький балкон оказался открыт нараспашку, что сыграло нам с Шандором на руку. В огромной и просторной комнате я увидела высокую, стройную девушку с длинными густыми ярко-рыжими волосами огненного оттенка. В тусклом освещении они выглядели шелковистыми и очень красиво уложенными плавно стекающими волнами. Интересно, а мои волосы могли бы выглядеть так же шикарно? Хотя это не имеет никакого значения. Я успела оценить ее фигуру, ее женственные сексуальные формы, которые наверняка понравились бы любому мужчине. Несмотря на непринужденность своего наряда, она выглядела довольно откровенно: облегающие короткие шорты, скорей напоминающие трусы, и короткая спортивная, такая же облегающая майка, открывающая низ ее плоского живота с рельефным прессом, который я пока могла рассмотреть лишь в пол-оборота.
– Кажется, воняет псиной, – ехидным и очень элегантным голосом пропела она, несмотря на то, что в тоне ее слышалось некое отвращение.
– Попридержи язык, вампиреллочка! – огрызнулась я. Ишь чего вздумала! Псинами нас окрестила!
Шандор тут же шикнул на меня, сделав очередное родительское замечание. Она легко и совершенно непринужденно обернулась, будто бы ее позвал старый знакомый. Буквально на миг ее взгляд скользнул по Шандору. Что-то неприятное заскребло во мне в этот момент, но я не осознала толком что, точнее, просто не успела, так как мгновение и ее взгляд уже добро и оценивающе пробежал по мне. Ее что-то умилило во мне, и это было заметно по ее снисходительной улыбке. Да… Во внешности она была, конечно, просто богиней, и меня это задевало, хотя я пыталась и не показывать свои эмоции на этот счет, так как в данной ситуации это не должно было играть никакой роли. Но женский сопернический дух брал во мне свое и невольно сравнивал меня с нею, говоря мне: «Ты рядом с ней – просто ничтожество, кучка собачьих фекалий».
У этой женщины было все, что могло сразить любого наповал – мужчину от вожделения, девушку от зависти; не говоря уже про шикарную фигуру со всеми примечательными формами и выпуклостями, которых у меня, увы, не было. Лицо ее было даже лучше, чем у девушек с глянцевой обложки модных журналов, которые я видела в киосках. Те были пустые куклы, а у этой женщины в глазах проскальзывала какая-то тайная мудрость и безграничный опыт, которым она, наверное, с радостью поделилась бы со мною, если бы я не была настроена к ней столь враждебно и сопернически. Но в ее темно-карих, теплых, больших глазах я не увидела никакой враждебности или озлобленности, хотя мы, по сути, вторглись в столь поздний час без приглашения на ее территорию. Судя по тому, как она глянула на Шандора, она не особо его узнавала, и это было плохо. Я боялась, что за этой личиной равнодушной
