Михаил Синягин
г. Москва
Работал в химической промышленности. Эксперт ООН по огнезащитной обработке тканей.
Переводил по заказу Министерства культуры СССР английских драматургов (X. Пинтер, Д. Эикберн).
Из интервью с автором:
© Синягин М., 2017
Залоговый пролог
Какое благо? – колебание умов, ни в чем не твердых??…
Под сводами обширного судебного зала раздался гром молотка и голос судьи:
– Приговор именем Российской Федерации зачитает известнейший поэт Смутьян Безродных.
Встал худощавый в черном костюме человек и с горящим взором стал нараспев читать по памяти:
Огромный зал был разделен на несколько неравных частей: на скамье подсудимых за золотистой решеткой сидели импозантные люди, все как один в приличных костюмах от Brioni, золотых хронометрах, туфлях крокодиловой кожи, элегантно причесанные и пахнущие одеколоном Pasha de Cartier. Некоторые негромко разговаривали по золотым мобильным телефонам Vertu. Один из них, закончив разговор, достал из кармана брюк три золотых яйца с эмалевой картинкой и начал ловко, как цирковой артист, жонглировать ими.
– Ай да Витька, ай, да мастер трюков! – раздались вокруг восхищенные голоса, – молодец, твердо держит позицию!
– Да я могу и всеми пятнадцатью жонглировать, – скромно прошепелявил и потупился седобородый Витька, – да только не захватил сегодня все с собой, дома-то целее будут.
– Сейчас дочитает поэт приговор, и станет ясно, будет ли целее дома, – участливо обратился к Витьке сидящий в окружении красавиц-секретарш лысоватый, не старый еще человек, – может, и самих домов не останется?
– Как это не останется!? – загалдел вокруг знающий народ, – статью о конфискации не мы ли отменили? Ты, Володька, в своем Норильске совсем от жизни отстал! Ну хоть у Мишки своего спроси.
Володька бросил свирепый взгляд на высокого худощавого брюнета, но тот этого взгляда совсем не заметил и поэтому никак на него не отреагировал. Вместо этого он спросил у задумчивого и скромного еврея молодых лет:
– Ром, ты ведь спортивный рынок изучал? Скажи, что теперь даст больше отдачи: футбол или баскет?
– Это смотря где: в Америке – баскет, а в Англии – футбол, конечно!
– Спасибо, а то мне как раз командочку предложили, думаю, надо взять!
– О душе, душе надо думать! – встрял в разговор остроносый пожилой гражданин с пронзительным взглядом и волнистой, зачесанной назад шевелюрой, – что вы все спорт да спорт? В церкви, в храмы наши родимые, православные надо вкладываться. Грехи-то церковь нам отпускает, больше некому, нету теперь парткомов.
– О каких грехах ты, Василь Васильич, говоришь? Нету на нас грехов, чистые мы, все у нас по закону. Это вы с Алишером нагрешили по молодости, вам и надо отмаливать, а мы при чем?
– Миш, это ты мне про законы толкуешь? А кто и как их принимал? Сколько бабла вы на Охотный занесли? Не поделишься тайной?
Никто никакой тайной делиться не стал, поскольку в этот момент в зал вошла и отвлекла внимание небольшая, но сплоченная группка людей, несущая по центральному проходу транспарант: «Свободу Михаилу Борисовичу».
– Вот еще одного вашего отмазывать пришли, – продолжил неприязненно Василий, – сколько он денег на этих демонстрантов перевел – уму непостижимо! Лучше бы детям, что ли, помог?
