Разволновавшийся поэт подошел к апогею своего выступления и пафосно воскликнул:
– Ну вот, – удовлетворенно заключил судья, после того как стихли жидкие аплодисменты. – Теперь, когда приговор мы выслушали, переходим к допросу свидетелей.
– Господа присяжные заседатели! – обратился прокурор к скамье присяжных, на которой на первый взгляд сидело четыреста пятьдесят мужчин и женщин, – с вашей стороны возражений нет?
Возражений не было, народ безмолвствовал словно аутист. Народ дождя.
– На свидетельское место вызывается Анатоль Рыжий! – прокричал судья. – Скажите нам, свидетель, ваше полное имя.
– Анатоль Борисыч Рыжеватых.
– Вы, стало быть, из рыжеватых Борисычей. А какое отношение вы имеете к Борисам Цыну, Цову и особенно Скому? – строго спросил прокурор.
– Все они – мои клиенты по консультациям.
– Минуточку! Вы что, консультируете в чем-то?
– Я консультирую по выпуску фантиков, оприходованию иностранной помощи без помощи Красного Креста и Полумесяца, частично-честной прихватизации незаконной коммунистической собственности, раздроблению промышленных агломератов, продажи их по частям и слиянию для создания наноприбавочной стоимости.
– М-да, – озадаченно сказал судья, – однако! Вы каким свидетелем предпочитаете выступить?
– Я предпочитаю выступить в свою защиту!
Зал заволновался. Из клетки заключенных раздались восклицания и даже крики:
– Я же говорил, что он во всем виноват! Цын нам сам сказал на совещании.
– Это Ский его подговорил, а старый алкаш и вывалил принародно. «Россияне, говорит, это рыжеватый Борисыч во всем виноват!»
– Фу, какой цинизм! Старого человека алкашом назвали? А если бы вас?
– Меня за что? Я в Америке ложками не бренчал! Биллу суверенитет не продавал! В Ирландии в самолете яйца не отсиживал! Да, по правде говоря, и в Москва-реку с моста не падал.
– Ну и что? Он же русский человек. Это о многом говорит! Он, по-вашему, красное, что ли, должен пить? Бордо бургундское? Что вы из себя гурмана строите? Перестаньте мне пальцы показывать! Не берет его бургундское, слабое оно, жидкое, на французиков, на содомитов этих рассчитано, а не на наших медведей!
– Эх, пьян да умен – два угодья в нем!
– От такого слышу!
Благообразный седой адвокат заключенных, отличающийся от прочих огромными природными губищами, подобные которым ни один ботекс не смог бы изготовить, на опаленном опытом лице, распахнул эти губищи, как окно в неведомое, и попытался урезонить клиентов:
– Господа, не надо шума. По очереди, господа! Не надо перебивать. Ну что вы?! Культура дискуссии, где она?
Другой адвокат, небольшого росточка, в золотистом жилете и цветастой бабочке картаво обратился к коллеге:
– Да пусть трещат что хотят. Деньги-то их.
В центре зрительского амфитеатра в окружении просто одетых людей сидел мальчик лет двенадцати и громко плакал. Его утешала мама:
– Не переживай ты так, Димочка! Закончи пока школу, учи английский, а потом мы уедем. Не бойся, ты таким не станешь никогда!
– А как же папа стал?
– Папа, видишь, себе другого нашел. – Она весело улыбнулась в сторону клетки. – Но ругать мы его не станем, пусть сначала за все заплатит, сволочь! – Новая улыбка.
– Мам, я устал и спать хочу.
– Ну и засни, спи, Димочка.
Рыжеватый Борисыч тем временем азартно продолжал свою защиту перед судом.
– Мы добились колоссальных успехов в приватизации! Все украденное большевиками у прошлых владельцев имущество нашло новых хозяев – эффективных собственников! Это ровно то, чего мы хотели добиться, – не проводить же нам, в самом деле, реституцию! Мы же не какая-то там Прибалтика! Государство зато получило огромный доход, заметьте, ровно ничего не делая! Разве это не умная политика?
Прокурор и судья в такт одобрительно кивнули.
– Рубль, как взбесившийся горный козел, – продолжил Борисыч, – скачет против доллара так, что удержу ему нет! Разве это не пример развития рыночной экономики и ее валютного сектора? Ведь если уровни стоят на месте – это стагнация и гибель всего! Мы это уже проходили! Атак, на основе нашего рубля, обещаю, мы построим вскоре мировой финансовый центр где-нибудь в районе Пресни – будет не хуже Лондона, это я вам обещаю!
