Тарифы на газ и электричество выросли до европейского уровня и даже выше! В этом мы обогнали даже американцев. Разве это не успех отечественной промышленности?! Мы можем теперь на основе честной игры конкурировать со всем миром, а не опираться на несправедливое преимущество дешевых ресурсов. Мы испытываем от этого очень глубокое моральное удовлетворение!
– Позор палачу русского народа! – раздался хриплый крик из угла зала.
– Квачкова в президенты! – робко кто-то пискнул в ответ из другого угла.
Оратор не обратил никакого внимания на посторонний шум, а некие вежливые люди немедленно посетили места этих выкриков, и там опять восстановились покой и порядок. Тем временем речь продолжилась.
– Отмечу также цены на бензин, уровень которых также самый высокий в мире, особенно если отнести к зарплатам и пенсиям. Мне могут возразить скептики, что, мол, цены на топливо разгоняют инфляцию, да и не по совести производителям держать внутри страны такие цены. Мы, мол, больше всех в мире нефти качаем. Хм, до некоторой степени да – разгоняют инфляцию! Но инфляция – это признак развивающейся экономики. А у нас она такая и есть! Что касается внутренних потребителей, которые якобы страдают от высоких цен, то при чем, я вас спрашиваю, здесь совесть? Она ни при чем! У цен совести нет, и никогда не было! И потом, если мы вместо экономики будем заниматься совестью, то все скоро по миру пойдем. Я имею в виду нашу элиту, а про других не скажу – они мне неинтересны. Я хочу напомнить, что наш антимонопольный комитет регулярно нефтяников штрафует за как бы картельный сговор, но огромные эти штрафы сливает обратно же в госбюджет. Умно придумано! И правда, не людям же их возвращать!? Таким способом мы и бюджет наполняем, и с монополиями как бы боремся! Это все блестящие достижения!
– Господин Рыжеватый, – отнесся к выступающему судья, – уж больно вы путанно объясняете. Какой-то у вас сумбур вместо музыки. Все эти инфляции- корреляции, о чем это вы? Попроще надо, понятнее для народа! Скажите лучше, где деньги!?
– Вы об этом бухгалтера своего Мудрина спросите, он знает!
– Его мы тоже спросим, а сейчас ваша очередь.
– Деньги в банке!
– Ну вот! Можете ведь, когда захотите. Теперь и нам путь ясен, куда идти!
Зарешеченные сидельцы все разом зааплодировали и стали хором провозглашать здравицы вроде: «Славься, Вова, славься, Толя! Мы все рядом, мы все в доле!»
– Путем опроса определенной части нашего общества принято консенсусное решение отпустить вас восвояси. Спускайтесь в зал и продолжайте свою деятельность на наноуровне, – сказал судья и ударил молотком по столу.
Прокурор тем временем изучал сидящих в клетке и вызвал, после ухода Борисыча, очередного свидетеля.
– Ваша фамилия?
– Ексельберг.
– Откуда происходите?
– Мы по портняжному делу специализируемся.
– А откуда же такая фамилия благородная?
– Это было еще до Рождества Христова. Мои предки, говорят, работали в храме, который впоследствии был разрушен итальянцами, а прозвище осталось.
– По финансам, значит, работаете?
– Не только: алюминий, нефтянка, химией немножко балуемся.
– А также недвижимостью в центре Москвы, – крикнул из центра зала некий крикун, – его об этом порасспросите, господин прокурор!
– Действительно, – охотно откликнулся на безобразное предложение прокурор, – поясните нам, что это за история такая? Какая-то сумма в газетах мелькала, пятьдесят миллионов то ли долларов, то ли евро?
– Эх, что вы все про деньги да про деньги!? Деньги – они ведь не цель, деньги – это средство! А средства нам всегда нужны. По зданию все законно было оформлено, а в бюджет я как-то ранее, по наивности, налогов переплатил, вот мне и компенсировали.
– А почему же тогда ваш партнер по этой сделке был недавно осужден европейским судом и посажен на восемь лет в одиночную камеру?
– Чего не знаю – того не знаю. И зачем он попросился в одиночку? Чего опасается? Просто в голову не приходит. А восемь лет ему дали негуманные судьи, в Европе много формалистов. Кажется, за кражу двух пылесосов из этого здания, правда, очень дорогих, американских.
– Ага, понятно. Мне кажется, в наше время такое объяснение вполне приемлемо и может быть принято обществом на веру, – заявил судья. – Каковы ваши планы на будущее, господин хороший?
– Охотно отвечу, поскольку конкуренции совершенно не боюсь. Лично я рассчитываю стать постоянным членом Президиума. Как раз на это и пойдут упомянутые долги бюджета. А компания моя нынче более склонна заняться наукой – нива эта благодатная, но захламлена, как сорняками, долгоживущими обломками прошлого. Там полно земли и имущества, которые им совершенно не нужны, да и не по карману. Я, знаете ли, и хозяйство свое начинал с обрезания лишнего оборудования по всей Сибири. Резал все подряд! Как вспомнишь… – Ексельберг задумчиво улыбнулся. – Меня еще Мишка Дорковский
