ругал, что я у него будто несколько скважин работающих срезал. Но тут уж принцип на принцип: у него нефть, а у меня металлолом! Так что же мне теперь перед заумными дедушками тормозить? Не смешите моего Фаберже! Имущество не терпит пустоты, оно ждет хозяина!
– Предлагаю поручить Ексельбергу создание научного центра неподалеку от центра. Ну, чтобы зазря не гонять машины! На бензине станем экономить! – воскликнул гордый собой судья.
Зал одобрительно зашумел и захлопал. «Выделить ему триллионы рублей!» – неслось из-за решетки.
– Теперь обратимся к международным делам, – заявил прокурор? – на свидетельское место вызывается мистер Джон Ланкастер Бек.
– Что-то мне ваша фамилия как будто знакома, вы из каких Ланкастеров будете, английских или афроамериканских? – обратился судья к подошедшему к трибуне человеку в темных очках и перчатках.
– Я буду из фотографов, не из киношников. Я давно в Россия работать. Еще до перестройка. Я был друг Володя Высоцкий.
– Вы были бойцом холодной войны?
– Я быть труженик контрпропаганда. Постоянно щелкал инфракрасный объектив.
– Понятно, дела давно минувших дней! Искажали нашу реальность! Вы сейчас безработный? Вам известно, что теперь у нас холодной войны нет, теперь у нас холодный мир? Что вы скажете по существу дела?
– Я как знаток Россия и Америка был в правительство консультант по приватизация.
– В каком правительстве?
– В том правительстве.
– А что, по-вашему, в России было что приватизировать?
– Сначала я сам не верил, потому как микропленка все сильно искажал и уменьшал, а после перестройка мой товарищ Епифан посоветовать смотреть заново! И я увидеть, что есть, есть что приватизировать. Много было приватизировать.
– Например? – строго спросил прокурор.
– Нефтянка – это номер один! Затем…
– Какая у вас связь с рыжеватым Борисычем? – перебил Джона судья.
– По нефтянка?
– Нет, вообще по приватизации?
– Я его учить фантики печатать и народ раздавать.
На этих словах публика в зале заулюлюкала, а сидящие за решеткой зааплодировали и опять стали восклицать свои обычные здравицы.
– Я так и знал! Борисыч сам бы нипочем не догадался такую штуку учинить, – отнесся Юрий Ужков к жирноватой леди, сидевшей в первом ряду за решеткой подле него, устроившегося в зале. – Ты, Елена, молодец, хорошо использовала потенциал такой, казалось бы, заурядной бумажки.
– Куда ж мне без твоего чуткого руководства, ватрушечка ты моя! – тепло сказала Атурина мужу. – Мы бабы темные, только топать можем. Куда прикажут – туда и топаем!
Ужков от этих ласковых слов ощутил себя маленьким мальчиком, не отягощенным воспоминаниями о продолжительной воровской карьере, и радостно засмеялся.
– С иностранцами у нас вечно неприятности, – строго посмотрел на Джона прокурор, – но вы, судя по вашим же словам, довольно полезный член общества. Какие еще проблемы вы решали в нашей счастливой стране?
– Я два еще проблема помогал решать. Один проблем был кредит от МВФ, я говорил в американское правительство, что друзья надо помогать финансы. Без награды подвиг не сделают! Я ясно выражаться?
– Куда яснее! – крикнул Ужков. – Нет здесь никого, кто бы руки не погрел на этом кредите. Правильно, Ленка, я говорю?
– А второй проблем – я вас в ВТО просил принять!
– Вот тут ты, Джон, промашку дал, надо тебя за это осудить, – опять крикнул с места Ужков. – Загубит нас эта ВТО, как пить дать! Вот увидите скоро! Видит Бог, превратите вы нас в сырьевую колонию!
– Прошу с места не восклицать неуместных вещей, господин Ужков! – сурово нахмурив бровки, проговорил судья. – Какую еще колонию? Колониализм безвозвратно покинул историческую сцену! Канул в Лету! Не надо искажать предстоящее нам будущее! Вас сюда вызовут, если будет необходимость оказать вам доверие, обождите пока в зале.
– Хорошо, мистер Бек, – заключил прокурор, – ваш богатый практический опыт поможет в нашей борьбе за лучшую жизнь. Пройдите в зал.
– Нам постоянно поступают записки из зала, – продолжил теперь судья, – это, видимо, такая форма обратной связи с народом. Мы будем на них отвечать по мере поступления. Ну вот, предлагаю ознакомиться, – судья взял со стола верхнюю бумажку и зачитал: «Олежек, дорогой! Не забудь организовать свою фракцию по третьему пункту ПД голосовать «против», а по седьмому «за». За деньги не волнуйся. Люблю тебя. Твой Костик».
В зале и за решеткой раздались аплодисменты.
– Какое отношение к политическому будущему страны имеет эта записка? – возмущенно возопил прокурор.
