Открытые дворы. Стихотворения, эссе

пакеты,
Уходили под воду,
Что сыпалась с потолка.

Вы стояли, смеясь, в прирученном дожде,
Но ветер иной раскачивал воду меж вами,
Ударяя в стены струнами певчей воды.

     И навстречу течению музыки этой
     Нераздельный голос ваш
     Слитный
     От сверкающих тел, говора-створок, смеха сестер
     Залетал в промоины черные неба.

     Нет больше слез,
     Чтоб омыть
     Прикасания к мертвым
     Нынешним.

     Но вещь, зараженную человеком,
     С которой сражался ты в неузнанном зеркале,
      словно с тенью своею,
     Можно простою водою омыть.

     Падали в дольний низ капли,
     Смуглые плечи
     Смутные пыльные дали
     Сквозь светлое око воды
     Все в вас голубело.

     Но голос возносится
     Возносится голос —
     Ариетта сестер
     Сирых.

Так в пределы звезд поднялась зона
звучащих уст без уст
Высветив весть о нас
И осколки узнанных голосов
В зеркале мира, созданном вновь, сверкали.

В нем оголилась глубокая кость
И сверкнула не кровь, а радуга
Как повязка воды.

И в ответ
Прозвенит над землей в проводах изоляторов хор
Из межзвездного дома
И раскроется в черном зеркале млечная дверь
возвращенья.

И слезы невидимого лица
Сольются в прозрачный и сумрачный
фарфор светящейся плоти
И скулки и бедра, как контуры ваз невесомых,
На террасах затеплятся в высоте.
Словно с вещи снят наконец неземной скафандр
Там, где перила незримой пыльцы водили нас за руку
В тот оголенный полет…
И небес этих фрески отпрянули ввысь.
И слепые еще для света
в воде за руки все вместе взялись
Влажные вестники – навстречу летящего купола
Неотделенные еще от внешнего смутного облика
И отраженные в небе от влажного этого асфальта
покатого
Кости открытого лба и
несмытого
мира завязь и связь.

Реализации

ДЕЛЬФИНАРИЙ

(Стихотворение в четырнадцати высказываниях)

Посвящается Оружейным баням

Дельфин – морское млекопитающее из подотряда зубатых китов, служит предметом промысла, его сало идет на выработку жиров, шкура дает прочную кожу, плавники и хвост – клей.

Словарь иностранных слов, 1954 г.

Let us go then, you and I…

T.S. Eliot. «The love song of J. Alfred Prufrock»

I

        Ну что ж, пойдем,
        Ты и я…

        И в переулке
        За водной гладью воздуха
        Расстанемся
        Здесь по сторонам решетки,
        Где кладбище осенних самолетов —
        Обезображенной случайно кленовой жести.

        Ты скрылся в последнюю арку,
        И я губы обвел изнутри языком,
        И язык мой недвижно лег,
        К зубам припав головою.

        Ты мелькнул, как дельфин со свирепым лицом,
        С огоньком сигареты
        Уходя ночною Москвою.

        И язык мой, блеснув,
        Ушел вглубь меня,
        Пробираясь по крови
        С фонариком речи.

        Выходи на поверхность, дельфин,
        Это тело твое проступило во тьме
        Еще ранних сырых переулков,
        И из влажной глуби
        Твоей и моей
        Шел голос морской.

        Стрекотал в фонтане дельфин
        С медным плещущим мундштуком во рту,
        Застыв перед входом
        У зашторенных иллюминаторов глаз.

II

        Кто слышал крик дельфина?

        Я не слышал…

        Кто дешифровывал в ночи их голоса
        Из влажной донаучной тьмы
        Родного переулка,
        Кто с ними говорил на эсперанто междометий?

        И погружаясь с головою
        В поддельные осциллограммы
        Их голос на руках вздымал?

        Но разве мы там его ищем?

        Плещется в нас ночной дельфинарий,
        Не усидеть у окошек его.

        Выйдем к внешнему морю,
        Где мы плыли без глаз.
        Где оголенные спали
        У раскаленных вод
        И нараспев считали
        Длинный перечень лет.

     Ах эти бани —
     Вот наш забытый сад морской…
     Как описать их?

     В предбанной ночи сохнут полотенца,
     Их махровые пальцы залетают в мир,
     И мыло прижав к самой груди,
     По переулкам шли мы, как в мастерские.

     Мастеровые или лингвисты
     С языками, спрессованными из бронзовых
      мелких опилок,
     Все мы стеклись во тьме в Оружейные бани.

III

     Застенчивая прелесть Оружейного
     Я твои стены, видно, больше не увижу —
     Строительная пыль развеяна
     Над пыльным зеркалом, живущим в каждой луже.

     Дельфины жили в Оружейной бане,
     Но краны им, наверно, перекрыли,
     Напрасно собирались на собранье,
     Его, как видно, так и не открыли.

         Осталась деревянная решетка
         Того торжественного трапа,
         Куда в священный пар звала побудка
         От переулочного храпа.

         Я с вами пиво пил, хоть времени в обрез,
         Я прошептал сквозь пену общежитья,
         Что мы окружены водой и кровью,
         Но по кафельным плитам вода уже не бежит,
         И сух дельфинарий.

IV

         Лает в наушниках море
         Над паутиной