коснутьсяВолосяного, с тайнозелеными меркнущимизернами в глубине.2Слабые лица уходят.И светлая ночь видна.Но не хочу засыпать яВ предгориях града земного.Нет, не хочу угасать яУ подножья лучей его георгинов,В пыльных подземных каналах его.Знаю, в молочной листвесонными губами ты проведешь над собойв крошке угольной мокрой,ты прикоснешься ко мне,и я уже без сна тебя провожаю губами.Город земной, облаченный в легкиеогненные облакаиз фольги смытых огней,из предстоящих еще путевых зарницв хрупкой руке, обведеннойогненной чернотой.Сонный текучий металл пред поливом,пред одеваньем водой,Когда вены твои развевает городв ночи.Сон подступает, и отбыванья рессоры вздымающихпарковв витых птицевидных отблесках ослабели,часы витые мускулы отпустили во тьму.Нет, не хочу угасать яВместе с другими вещами.Но сладостный слабый глоток —Взгляд твой, на коленях держащего руку,Нас разводит по города талым огням —лабиринтам открытым его.3Ночь! Это ночь… — Лето,Бесшумное лето вещей.Здесь между дальних прочерченных линийИ в кранах воды постороннейВещи не спят.Из гигантского солнца своих соцветийУстремились ониПод мостами стульев и кресел.Ножниц, брошенных в бегстве,Двойные лиманыНа блеснувшем столе.Брошены в ночь поезда…И книга закрыта земная.Лечь у ступеней ее —У страниц ее сжатыхВ городе, – щекой на страницызакрытых ступеней ее.Что же,Меж пылью вещей проходитьБдением, а не бытием?Все мы в светящей ночи не спим,Ведь тьма на вещах – наш сон.А мы с каких этажейДаже взглядом и в городские садыне выходим.Только контур вещей увидеть– их пылевой горизонтИ отсвет стены, хранящей дрожание тени гвоздя,И в заброшенной комнатеСтруны ракетки ночнойОтпить эту пыль от паркетасквозь прозрачные прутья,Сквозь гибкий их звонВ зарешеченной тайной гитаре.От мягких комков мячей,Что лежат в глазахРедимыми пятнами белизны на полу.4Город свои очертания смыл,Но не проходит над грудью моей,Серпом совлеченный, парус рубашкиземной.И в памяти смутные лица и облака зацветаютнад городом в небе ночном.Город, —Дочери это твои.То, что прошли и приснились мнеЛетнею полночью днeвной.Я бы ночью такою ж хотел…Тающим краем ножаМедвяную снять смолу бытия со всех…Снять с марли трепетной,И между промытых повернутыхкосточек инструментов…В просветленных приемных покоях,Где мокнут браслеты мужские…Но дочери твоиВ парусинных прохладных одеждахОтвели мне глазаНа юг этой ночиИ на север их трепетавших волос.В просветленных покоях,Где за ушедшими двери ребро звучити тихо колышется на свету,Прильни ко мне, светлая грудь клеенки.Дочери это твои…В летних ремонтных лесах библиотек промелькнувших,За пряничной патиной белых одежд,След их над цитаделью ступенейВо тьме растворяя… Из теплых книг дождь смежающих книги ресниц,Из бережной будущей вечности…Книгу хоть в этот конверт из распавшейсягазеты закутав.И летнею ночью в открытых пространствахквартирыВас прижимаяК плоской карте темной груди своейБез окон светящихся городасредины жизни.Жизни чужой?Нет, не моей…Ведь не время сейчас часов металлическихи других – с передвижным этим театром,и точек черных в глазах —цифр зеленоватого макового московского неба.Дочери… Сестры слез милосердных,тронутый парус материи вашей,словно грубым шнурком продернут в ночи,и прослышен звонок прохладный.Это площадь средь мира,в которой я пробуждаюсь,я иной,Но веет все та же прохлада за вами.5Нет, из сна этой ночи уже не вернуться…Под ее небесами цветнымиТы прошел.И он все сидел, взгляд свой поднявОт бритых сандалийДо ступеней циклопичного зданьяв зените,Ломая в руках лучи золотые,Хоть солнце заката ушло.И вот говорит он:«Хватит, пора поквитаться,Милые символы века».Чтоб начертить в огненном небеМатематики буквы иной.Кто же их пишет их прахом белым,И камень-орешек в руке царит,Кто же царапает доску беззвезднуюИ мыльной зеленой водойСмывает буквы со стекла зверозубого? Нет этой ночьюНе надо больше сжиматьМел это – крупитчатый снег,Чтобы где-то в другом берегу«Мене», «текел» прочли.Но все жеУжель это только обманная маска —Зеленая поросль и сеть ускользающих букв,Лишь теневое письмоВ блистательной режущей кромке под солнцем,Зазубренной голубизною клена? Знаю, настанет пора,И из этого векаГрозные вычтут слова,Как знаки ночные, скользящие вверх по реке.6Город остался за прежней чертойЗа вершинами гребней своих и каймойсветящего тела…Все оружье его, все ржавые солнца гербыи доспехиРазошлись в огнях
