ливняхГрозы подземные кусты,И только я с изъятьем дня увиделБензиновый бессонный слепок жизни.* * *«Он полюбил жизнь грубую и простую»
И сад у площади Борьбы изображая В смешавшейся кошелке света И детские песочные чулки — Дымящийся кулич подводный. Изображая жизнь, ее пути, Буквальные пути в дожде и снеге, Плуги железнодорожных стрелок И синий потайной фонарь.* * *А.Ю.
Умнее мы уже не будем И лучше мы уже не станем. Фонарный свет лица ночного Отцвел и в сад сошел за поездом вослед. Я помню тот китайский парк, Бордюры из камней, людская лень, Из кособлоков облака над хижинами века, Цемент плакучий и бензин бессильный. Под вишнями и яблонями зимними в саду Лишь проволока растет стальная.ИЗЫСКАТЕЛИ(30-е годы) Перед нами земля открывалась, Где живое еще не враждебно живому. Темным утром открылась Сибирь, Ржaвень светлая лиственниц В долину парящую шла. И с обрыва гранитной горы Нам нельзя было сдвинуть незнакомое тело В огромную чуждую жизнь. Что мы видели с этой горы Под небом, полным замерзшего жара, Забывая материю предвоенную нашей одежды. Как мы счастливы были в земле этой. И нет нам прощенья. Почему же глаза закрыв, Мы не видим, как тени земные сошлись В разделенных равнинах. Ждет возлюбленную немецкий офицер У Бранденбургских ворот, Погрузив лицо свое мертвое в берлинские розы. Почему же так страшно сердцу здесь, Ведь оно не в перекрестках дорог Предвоенной Европы, Где загнанные в холодной росе Молоком поят локомобили. В лихорадочном блеске ногтей Снимаются копии полей ночных, Аэродромы спящих стрекоз И стоянки цветов полевых. Смутным запахом мокнет табачным И знакомую пыль предзакатно кружи?т За фабричной стеною «Дуката», Кожаный воздух сминая смолистый С курткой у кирпичной и черной стены. Открывается дверь, и за вышедшим человеком Он уходит туда, поближе к закату, Тот оглянется и повернется опять: Перелески зеленые солнц И пожарные лестницы неба Проходят в последний путь над головой, Под небом далеким скрываясь. Кто же нам скажет, какою платить нам ценой, Ведь мы отыскали долину, Что идет к океану в бесконечной своей прямизне. Но пробившись через гранит, Мы и здесь человека открыли — Человека наших годов. Мы стояли пред завещанным тайным стеклом, Апельсиновым деревом там стекал человек, Закрывал от света глаза И у камня просил он прощенья. Завиднeлось далекое царство без сна, В халцедоновых светлых долинах Стояла ночная вода. Открывались дремучие ставни осеннего камня, И танталовой грудью пространства Звенела рабочая мгла. Опустись на колени в кремнистом ручье. Пресной ряби пустырь И верeсковый ветр понаслышке. Все гудит молотков полевой перезвон. Только гром мы услышим Уходящих во глубь поездов, Но и только… и хрипы ночной пересмены. Не разбудят во тьме голоса. Только рокот и шепот и смерть И гром пробуждающих поездов.ЦИКЛ «ИЗ ЧУЖОЙ ЖИЗНИ» Треугольный пакет молока. Если угол обрежешь, То белая хлынет тоска. Как письмо непрочитанное Пропадает в ночи. Тихо. Молчи. На росе разведенный, Рассвет, помутившись, растет За углом, где работа постылая ждет. Я его позабыла, Значит в памяти он никогда не умрет. На окне на ночном цветных пирамид молока Громоздятся мучные бока. Молока струйку зыбкую чувствуя нить — Эту память уже не прервать, не продлить.* * *Невозможно быть добрым или жестоким,Можно быть только встреченным иль одиноким.Потому и не верю, что о тебе говорят мне соседи,Когда утро встречаем с тобою в знобящей беседе.Вижу, как тяжело наклоняется профиль твой тонкийК освещенной рассветом скользящей холодной клеенке.Вижу: спишь ты и снится: качает вас строй поколонныйВ той фантастичной далекой стране покоренной.Видишь: держишь лоток ты с водой золотою,И рассвет протекает сквозь пальцы рекою.Но уж двери дробят, и голос доносится дикий:Открывай, отвечай, за тобою из леса пришли твоиземляники.* * * Другой был век. Забылось все. Сквозь призрачные сумерки С невестой рядом провели меня, Закрыв со всех сторон. Сверчок томил в углу Лесной древесной церквы. Другое время… Кровь хоть не текла, Вонзилась скрепка в палец В прихожей канцелярии Для бывших каторжан. Невеста накренясь Широким гребнем света (Страшишься ты, но помнишь) Перед лицом слепящим
