сафари.Обладатели – пока что – счастливых билетиковво всемирном розыгрыше. Главный приз: жизнь.Она – платок, вязаная кофточка, вскрикивания —была все время где-то между печкой и курятником.Он – кепка, серый пиджачок, узкое морщинистое лицо,упрямое, настороженное и в то же время покорное, —лет 50 проработал бригадиром разнорабочихна бумажной фабрике. Все свободное время читал:разрешенную литературу – Толстого, Тургенева…Помню эту картину: светлая большая комната,круглый стол посередине, пустой и чистый, книга,дед с прямой спиной, отстраненныйи сосредоточенный: явно не за развлечением,отдыхом, а – за делом. Это выглядело какфизиологический процесс, из наиболеефундаментальных, и как самоценный ритуал.Видимо, это было и то, и другое. Как в хедерев детстве. Как бывшему спортсмену снятся бег,столкновения, марево трибун, клокочущий порывкомандной игры, так он – читал. Чувство, что Книга —самое сладкое и правильное из всего, что можетслучиться, – это чувство, эта внутренняя ситуация,запрограммированная в течение ста поколений,держится – свидетельствую лично —по меньшей мере ещетри поколения.Он и прабабушка меня любили – и посемузаставляли работать: подметать крыльцо. Я былочень недоволен. Но потом за это мне выдавали:парное молоко, ломоть хлеба из бабушкиной печии бидон с вишнями…С таким бидоном я провелодин из первых архетипических вечеров своей жизни.Все ушли – в клуб, в кино, смотреть чешский вестерн«Лимонадный Джо», а меня посчитали слишкоммаленьким для похода на ранний вечерний сеанс.Я сидел на лавочке у крыльца,на вечерней заре, ел вишни, и плакал.Никомуне отольются те слезы, величиной с те вишни. Иникуда не денутся – вкус вишен, гудение комарови световая глубина неба в тот вечер,над позапрошлой родиной.
«В переулке у рыночной площади…»
* * *В переулке у рыночной площадиПрага Вена ли – лед полутьмаТам живет европейское прошлоекак мотивчик сводивший с умаВот какой-то испуганный мальчик —большеглазый проблемы с отцом — в свой дневник что-то страшное прячетв глубине за конторским столомПодворотни и стены без окони мансарды как норы стрижейИ в конверте – каштановый локон:безнадежная мера вещейВсе детали волшебные в пошлостиподжидают на тех же местахв переулке у рыночной площадиПрага – Вена ли – Киев – Москва
Вормс
Лучше всего в новом городе —когда выходишь из терминала и втягиваешьсвет, шум и воздух привокзальной площади,с головной болью от остроты предчувствиятого, что совсем скоро и вообще —как будто предстоит.Такое краткое разыгрывание —как бы объективной ситуацией —внутреннего состояния молодости. Оно заканчиваетсяв 30 с небольшим. Или минут через тридцать послепогружения в новые улицы, парки. Сменяетсяпрямым залипанием в топографию.В поисках «золотой середины»между Иерусалимом и Москвойесть искушение прислониться к воздухуеврейского квартала европейского городка.Вормс, на Рейне – малая родина Нибелунгов,собора из хрестоматий по ранней готике,Мартина Лютера и европейских евреев.Тут, в этом городеокончательно и распалось – представление о себекак о части какой-то архитектуры: боковой придел,конек на крыше… Элемент историко-культурнойсистемы обнаружил, что не является частьючего бы то ни было. Своего – вообщеничего нет. Или нет – нашего?Мы осмотрелицентральные достопримечательности,и все партнеры остались очень довольны:легкий фантазм с обеих сторон – видение городас привидением туриста, наложившись друг на друга,дают прекрасный экологический результат:никаких отходов – чистая пустота.Вот главная синагога, 11-го, что ли, века.Миква. Йешива. Здесь вроде бы учился Раши,авторитетнейший это самое… Синагогабыла разрушена в Хрустальную ночь. Сейчасреконструирована. На видном месте спискиубитых евреев – жителей города.В последнее время по праздникам здесьдаже бывают службы: приезжают из Майнцабывшие русские евреи и раввины из Франции.Наверно, нет ничего фальшивее – для нас,для нашей антропологии – чемпоиски подлинности.Скамейка на краюполянки у каменной капитальнойдекорации синагоги. Аккуратный, с иголочки,исторический пятачок. С одной стороны, новодел —внук беспредела. С другой, то есть именносо стороны – все правильно, вменяемость памяти.Ранний вечер. Его промежуточность,то ли тревожная, то ли умиротворяющая,хорошая среда для разговорово провале идентификаций. Те, кто был здесьлет восемьсот назад, похоже – говорили об этом же,на том же самом месте, во всех смыслах. Фокусне в реконструкции материальных обстоятельств,а в как бы самопорождении ситуации.В состоянии.Расследование продолжается.Продолжение расследуется.
ДТП
Поздно вечером в субботу,отработав свою смену на радио(рассказав тоном автоответчика,кто кого убил, кто кого предупредил,что убьет, если тот его попытается убить,и какие новые способы убийствапереживает человечество, а также:кто кого изнасиловал, и в какой форме,кто с кем столкнулся – в бизнесе, в спорте,на шоссе, а напоследок о культуре, то естьо несчастном случае с операторомна съемках блокбастера) —я спустилсяпо переулку к машине. Она яростнои ласково мяукнула и мигнула навстречу,моя палево-зеленая, цвета рассветного небаюжнокорейская домашняя тигрица. Нажална определенные точки под левым ухом,слегка свернул правое ухо —завелась с полоборотаи мы поехали.В
