отец.
— Я английский подданный. У меня желудочная болезнь.
— Прекрасно. Можете думать и чувствовать, как вам угодно. Мы оставим вас здесь и примемся за дело одни, без вашей помощи. Отсутствие наше продлится два дня. Я оставлю вам провизии на неделю.
— Я вам за это заплачу.
— Чем же вы заплатите? Ведь у вас нет денег?
— Я богатый шеффилдский заводчик. У меня кредит в банке.
— Ну, до банка здесь далеко… До свиданья, мистер Браун, счастливо оставаться.
Тем временем Андрэ развел паровик бумажной лодки. Робинзоны уселись в нее, и лодка помчалась на всех парах к голландскому берегу.
Переезд совершился скоро, в какие-нибудь четверть часа. Затем лодка пошла вдоль берега, причем робинзоны тщательно исследовали зеленую растительность, покрывавшую берег.
Поиски были долгие и трудные, несмотря на навыки европейцев и превосходное чутье их индейской собаки. Вскоре кончилось топливо для паровика, и Робен собирался скомандовать «стоп!», как вдруг увидел индейскую пирогу, причаленную к берегу.
— Стой! — крикнул он.
В пироге беспечно сидел индеец и курил сигару. Робен окликнул его:
— Эй, дружище!
— Эй, дружище! — отозвался индеец.
— Чья это лодка?
— Капитана Вемпи.
— А где капитан Вемпи?
— На берегу с моим отцом.
Из прибрежной чащи вышло с полдюжины индейцев, услышавших пыхтенье паровика.
Робен, Шарль, Анри и два негра-бони сошли на берег и подошли к многочисленной толпе индейцев, окружавших небольшую хижину.
— Здравствуй, Вемпи.
— Здравствуй, Ломи, здравствуй, Башелико; здравствуй, господин, — отвечал капитан Вемпи, знавший сыновей Ангоссо.
— Что ты здесь делаешь, капитан Вемпи? — спросил Робен.
— Я приехал за белым господином и белыми женщинами.
— А куда ты ездил?
— На рыбную ловлю.
Робинзоны и их негры вошли в хижину. Там им, прежде всего, бросился в глаза пастор с седыми волосами и бородой. Он сидел у гамака, в котором лежала больная женщина в сильнейшей лихорадке и громко стонала.
Две молодые девушки сидели возле нее и горько плакали. Пастор встал, увидев европейцев. Те почтительно ему поклонились.
— Ах, господа, — сказал он, — вы не можете себе представить, как я вам рад. Эта дама и ее дочери в ужасном положении. Возвращаясь с верховьев Марони, я нашел их на французском берегу. Они рассказали мне вопиющую историю. К довершению беды сам глава семейства пропал. Я хотел проводить их до Спарвина, но они мне сказали, что за ними обещал сюда приехать индейский капитан. Я тотчас же перевез их сюда, на это место, надеясь встретить здесь главу семейства, но надежда моя, увы, не оправдалась. Нет ли у вас хины? У бедной дамы сильная лихорадка со вчерашнего утра, а у меня нет больше хины — вышел весь запас.
Робен не успел ответить.
Гонде, вошедший в хижину позади всех, вдруг кинулся на пастора с поднятым тесаком.
— Это он! Это сам бандит! Он такой же священник, как и капитан! Ко мне!.. Ловите его, держите!
Быстрым движением лжепастор оттолкнул занесенный над ним тесак, как кошка, прошмыгнул под гамаком, выбежал из хижины и пустился наутек, прежде чем робинзоны успели опомниться.
— Стойте! Не нужно гнаться за ним! — сказал Робен. — Он, вероятно, не один, и потому можно наткнуться на засаду.
Но Гонде был вне себя и ничего не слышал. Он уже бросился за бандитом, взяв с собой Матаао, торопливый лай которого доносился издалека.
Отсутствие Гонде продолжалось около получаса.
