Оператор второй БМД-2 прожектором ослепил экипаж танка и открыл по нему отвлекающий огонь. 30-мм пушка БМД, конечно не могла причинить танку особого вреда, но под прикрытием её огня командир спецотряда милиции полковник Александр Панченко (ветеран горячих точек) с расстояния 100 метров произвёл по танку выстрел из РПГ-26 «Аглень». Попадание было удачным — танк загорелся, а вскоре сдетонировал боезапас, полностью разрушивший машину.
Оставшись без танковой поддержки, БМП-2 и БМД-1 открыли шквальный огонь, а блокпост в ответ вызвал огонь артиллерии. Вместо того чтобы отступить обратно в город, бронегруппа пошла на прорыв. За блокпостом одна из БМП-2 подорвалась на минных шлагбаумах, которыми украинские бойцы успели перегородить дорогу. Вторую БМП-2 подбил из РПГ всё тот же Панченко. Одна из БМД-1 была уничтожена в упор командиром десантников капитаном Ткачуком выстрелом из РПГ в кормовое отделение. Вторая БМД смогла пройти блокпост, но в нескольких километрах от места прорыва также была уничтожена. Результат боя оказался печальным — из 29 бойцов бронегруппы живыми вышли всего несколько человек.
В возникшей неразберихе за бронегруппой по ошибке увязалась колонна № 4. Однако вскоре там сумели сориентироваться и вышли из Славянска по уже намеченной просёлочной дороге.
В интернете можно встретить фотографию ещё одного танка Т-64БВ, брошенного ополченцами при выходе из Славянска. Этот танк входил в головной дозор основной колонны. Совершая марш в ночной темноте, он съехал в кювет то ли при попытке объезда бетонных блоков, перегораживавших проезд, то ли при попытке их таранить.
Общие же потери украинской группировки при отражении прорыва русских бойцов из Славянска оказались весьма умеренными: двое погибших и 13 раненых. Людские потери ополчения в целом также оказались невелики — их в основном составили люди погибшей бронегруппы. Спекуляции на тему якобы огромных потерь, распространившиеся после прорыва, можно смело отмести — по интернету уже давно гуляли бы десятки и сотни фотографий с трупами, валяющимися в полях, и сгоревшей техникой, тем более что поле боя осталось за украинцами.
Стрелков прибыл в Краматорск с колонной № 2 и появился в штабе «Хмурого». Тот сообщил, что украинская бронегруппа прорвалась в глубокий тыл — в Артёмовск, где рассеяла местное ополчение. В штурме города участвовали украинские батальоны «Артёмовск» и «Донбасс», рота 95-й аэромобильной бригады, а также бойцы 3-го полка спецназа. Ополченцы сопротивлялись как могли, подбили украинский БТР. И всё-таки силы были неравны и они оставили город.
С потерей Артёмовска для славянского гарнизона явно намечалось второе кольцо окружения в районе Краматорска, Дружковки и Константиновки. Сам Краматорск был неудобен для обороны, здесь также не было боеприпасов, имелось всего пять бронемашин, да и Карачун с десятками стволов украинской артиллерии по-прежнему был рядом. Цепляться за город и медленно отходить с боями в таких условиях не имело смысла. Тем более что противник располагал на этом участке двумя батальонно-тактическими группами и танковым батальоном.
Решили срочно уходить в Горловку и Донецк. Некоторые командиры возмущались, но в итоге почти все безоговорочно подчинились Стрелкову. Кроме знаменитого «Бабая», который увёл свою казачью роту в Изварино, а оттуда рванул в Крым. К чести ополченцев, очень мало кто последовал его примеру. Костяк отряда «Бабая» продолжал сражаться и в дальнейшем сыграл важную роль в удержании Изварино.
Днём 5 июля славянская колонна пошла на юг, к Донецку. Лица бойцов были подавленные, грустные. За последние месяцы Славянск стал частью их самих и смириться с мыслью, что город отныне достанется «украм» было очень тяжело. И всё же людям было чем гордиться. В апреле в Славянск на почтовом грузовике приехал небольшой отряд в 50 человек. Теперь в Донецк шёл полноценный полк на трофейной технике. Славянск прокрутил через себя сотни и тысячи людей, научив их воевать, укрепив русский и воинский дух.
Возникает вполне закономерный вопрос: почему в условиях светового дня по колонне не отработали украинские штурмовики?
На 5 июля украинские ВВС располагали всего пятью исправными штурмовиками — остальные были сбиты или нуждались в ремонте. Поэтому Су- 25 была дана задача «работать» только по основным магистралям, не тратя моторесурс на второстепенные дороги. Кроме того в районе движения колонны Стрелкова не было наземных авианаводчиков. У Ясиноватского блокпоста в этот момент был разведчик «Донбасса», он готов был корректировать авиацию. Но в итоге, из-за высокого риска потерь в зоне ПВО Донецка и Горловки, применить драгоценные штурмовики противник так и не решился.
После выхода колонны Стрелкова в Донецк, специальные поисковые группы отправились обратно на маршрут — искать отставших. Отдельные группки и бойцы выходили из города на протяжении ещё нескольких дней. Все они грузились на имеющийся транспорт и уходили в Донецк.
В целом выход из Славянска и Краматорска стал одной из самых удачных операций ополчения за всё время войны. Полный разгром бронегруппы не должен заслонять того факта, что подавляющее большинство бойцов, 90 % гарнизона, покинули крепость своим ходом с оружием в руках. В истории войн мало примеров столь удачного выхода из окружения. Славянск не сдавался, пока имелась реальная возможность его удержать, но был покинут без промедления сразу после перехвата последних серьёзных дорог, по которым ещё можно было получать снабжение.
К утру 5 июля украинские военные обнаружили, что воевать в Славянске больше не с кем. Город был пуст. Пуста была Семёновка, пуст Краматорск. Осада, стоившая стольких трудов и крови, завершилась и была преподнесена в СМИ, как выдающаяся военная победа Киева.
Украинские силовики осторожно вошли в город, обнаружив брошенных ополченцами при отступлении пленных: театрального режиссёра Павла Юрова, художника Дениса Грищука, бывшего мэра Славянска Нелли Штепа, студента Ивана Опря, правосека Виталия Ковальчука и бандеровку Ирму Крат.
Реакция населения Славянска и Краматорска на приход «освободителей» была неоднозначной. Восторги по адресу вошедших в город украинских
