Она умоляюще сложила руки.
– Как? Оставить вашего отца и дона Игнасио одних?
– Вы мне больше, чем отец, хотя вам, быть может, дон Игнасио дороже, чем я!
– Нет, Майя. Но, пройдя так много, я хочу видеть Священный Город.
– Как вам угодно! – сказала она с глубокой грустью. – Вон отец нашел проход и зовет нас!
Зибальбай стоял от нас в сотне шагов, но мы не видели никакого прохода.
– Хотя я вам доверяю и надеюсь, что Небо соединило нас для своих великих целей, – сказал он, – но, следуя старому закону и повинуясь клятве не пропускать в город ни одного чужестранца, я должен завязать вам глаза. Дочь моя, сделай это!
Она повиновалась и, завязывая повязку, шепнула каждому из нас:
– Не бойтесь, я буду вашими глазами!
С той минуты мы были как во тьме. Пройдя немного, ведомые за руки, мы остановились. Наши проводники отошли несколько в сторону, и мне показалось, что они отодвигают что-то очень тяжелое. Затем мы стали спускаться по довольно покатому склону, но шли по столь узкому проходу, что плечами постоянно задевали его стены, а иногда нас очень низко заставляли наклонять головы. После многих крутых поворотов проход расширился, и мы пошли свободнее.
– Снимите повязки! – послышался голос Зибальбая.
Несколько освоившись со светом, мы с любопытством осмотрелись кругом. Я подумал, что нахожусь на дне глубокой расщелины, вероятно, вулканического происхождения. Вдоль нее шла сооруженная людьми дорога, так хорошо проложенная, что прошедшие века и снеговые завалы не смогли ее разрушить и по ней было очень легко идти. По обеим сторонам были видны пещеры, но они находились высоко, и без лестницы в них было трудно попасть.
– Что это? Место для погребения умерших? – спросил я.
– Нет, – ответил Зибальбай, – это бывшие жилища диких людей, которые не боялись холода. Преследуя их, основатель Священного Города открыл проход, по которому мы шли, и таким образом нашел тот роскошный плодоносный остров и долину с озером, где расположена ныне Столица Сердца. Но поспешим, иначе ночь застигнет нас в проходе!
Равнина, или, вернее, ущелье, по которому мы шли, опять суживалась, и мы очутились в туннеле в сплошной темноте.
– Не бойтесь, – сказал нам Зибальбай, – проход недолог, и здесь нет ям!
Через несколько минут впереди опять появился свет, и немного погодя мы были уже по ту сторону гор. Не останавливаясь, Зибальбай свернул направо, и еще через несколько десятков шагов мы очутились у двери дома, построенного из дикого камня.
– Входите, – обратился он к нам, – и добро пожаловать в страну Сердца!
Дверь была открыта им настежь порывистым движением руки, перед нами мелькнул яркий пламень огня, и мужской голос спросил:
– Кто там?
Зибальбай вошел, ничего не ответив. В довольно просторной, с низким сводом, комнате за столом сидели мужчина и женщина – они ужинали.
– Так-то вы ждете нашего возвращения? – грозно сказал наш спутник. – Посторонитесь же и приготовьте нам поесть, а то мы умираем от голода и холода!
Мужчина медлил, но его жена, завидев лица вошедших, быстро схватила мужа за рукав, говоря:
– На колени! Это касик возвратился!
– Прости, о господин мой! – воскликнул от тогда. – Но, сказать по правде, мне так часто говорили в городе, что ни ты, ни наша госпожа никогда не вернутся, что я счел вас за пришельцев с того света. То же самое подумают и в самом городе, где Тикаль правит вместо тебя!
– Замолчи! – велел Зибальбай. – Мы оставили здесь наши одежды. Принеси их во внутренние комнаты, а также достань другие для моих гостей, а твоя жена пусть готовит ужин!
Хозяин поклонился до земли и ушел. Его примеру последовала жена, предварительно помешав в очаге и подложив еще несколько поленьев. Мы встали вокруг огня и с наслаждением отогревались.
– Что это за дом? – спросил сеньор.
Зибальбай, погруженный в глубокую думу, не расслышал вопроса, и ответила Майя.
– Жалкая хижина, которой пользуются охотники за дикими козами. Эти люди здесь сторожат, и им было поручено встретить нас при возвращении, но, по-видимому, они об этом забыли. Теперь простите меня, сеньор, но я пойду помочь им. Отец, идем…
Вскоре вернулся хозяин, но при виде сеньора он в изумлении остановился перед ним, глядя во все глаза и бормоча непонятные слова.
– Что с ним и что ему от меня нужно? – спросил меня сеньор по-испански.
– Он удивлен вашей белой кожей и светлыми волосами. Он говорит, что не осмеливается обратиться к вам, так как вы, вероятно, сошедший на землю небожитель… Он просит меня передать вам, что вода для омовения и одежды приготовлены для нас в особой комнате.
