– Как можно так говорить! Она ведь наследница своего отца, а вы оба… стали так дороги друг другу! – добавил я после минутного размышления.
– Я не думал, что вы заметили нашу взаимную привязанность, Игнасио. Я ничего не говорил, так как знаю, что вы ненавидите женщин!
– Я не совсем слеп, сеньор. К тому же нельзя не заметить, когда в жизнь друга входит женщина. Нет, вы не можете не быть действующим лицом, но какова ваша роль – не знаю. Она зависит, впрочем, от откровения богов Зибальбая или, собственно, того, что он примет за откровение. Он расположен к вам пока, так как допускает, что оракул признaет вас сыном Кветцала, который спасет весь народ. Таково пророчество. Но будьте осторожны: если он придет к обратному заключению, то сметет вас с лица земли, и вы вынуждены будете расстаться с Майей!
– Этого никогда не случится, пока я жив!
– Может быть, но те, кто мешает жрецам или земным владыкам, недолго живут. Еще нет оснований падать духом: я здесь нужен и потому могу во многом помочь. Я дал Майе клятву, что сделаю для вас обоих все, что только в состоянии сделать. Быть может, и вы поможете мне!
– Во всяком случае, мы будем держаться вместе. Но о будущем рано толковать, а теперь пора спать. Верно только одно, что если не умрет Майя и не умру я, то она будет моей женой.
XIV
Сердце Мира
Было еще совсем темно, когда на следующее утро нас разбудил голос Зибальбая:
– Вставайте! Пора двигаться в путь!
– Разве носилки уже здесь? – спросил я.
– Нет. Они могут быть здесь только через несколько часов. Но я непременно хочу быть сегодня в городе, и потому мы идем навстречу носильщикам!
В общей комнате мы застали наших спутников уже совершенно готовыми. На столе стояла пища.
– Кушайте и идемте! – торопил нас старик.
Ветра не было, но холод стоял довольно сильный, и мы старались согреться быстрой ходьбой. Когда стало светать, я заметил, что вся окружающая местность все время понижалась, образуя как бы очертание чаши, окаймленной горами. Вдали виднелось озеро, в священные воды которого текли многочисленные ручьи с соседних склонов. Но особенно я обратил внимание на густой туман, наполнивший воздух; вскоре он стал рассеиваться, и нашим глазам представилась величественная панорама. Необычайность картины заставила меня даже остановиться. Серебристые ручьи протекали по зеленой долине, за ней виднелись рощи, вдали блестело озеро, а на большом острове посреди него возвышался Священный Город, очертания которого виднелись в небесной синеве.
– Там находится моя родина! – произнесла Майя не без некоторой гордости. – Нравится она вам, белый человек?
– Она мне так нравится, что я меньше, чем когда-либо, понимаю, зачем вы так хотите ее покинуть.
– Потому что, хотя в городе, его окрестностях и на дне озера хранится множество разных богатств, но нам приходится жить среди людей, и от них зависит наше счастье.
– Иные полагают, что счастье в нас самих, Майя! – сказал ей на это сеньор. – Я думаю, что можно быть счастливым в такой стране!
– Вы думаете так теперь, но когда очутитесь в городе, то измените свое мнение. Если бы вы действительно думали только обо мне, то нам лучше было бы остаться по ту сторону гор. Но вы стыдились бедной индейской девушки, которая оказалась достаточно красивой, чтобы вас прельстить, и которая имела счастье спасти вашу жизнь. Вам было бы стыдно жениться на мне по обычаям вашей родины и ввести в свой дом дочь сумасшедшего индейца, которого вы застали в руках шайки разбойников. Здесь же я как женщина имею высокую цену, более высокую, чем любая белая женщина…
– Вы несправедливы ко мне! Вам стыдно говорить со мной так без всякого повода!
– Быть может, я несправедлива, но нас ожидает много трудностей. Прежде всего Тикаль…
– Что нужно Тикалю? – спросил сеньор.
– Ему нужно жениться на мне и сделаться по закону касиком страны; во всяком случае, он не уступит меня без борьбы. Потом мой отец, преданный только двум господам: своим богам и своей стране, который видит во мне лишь орудие для своих целей. И в вас тоже! Наши светлые дни миновали, наступили черные, а за ними идет темная ночь. Там нам редко придется беседовать – я окружена придворными, которые следят за каждым моим шагом. Кроме того, за мной всегда наблюдает мой отец!
– Теперь и я начинаю сожалеть, что не последовал вашему совету остаться по ту сторону гор… Но не можем ли мы спастись бегством?
– Нет, поздно. Нас поймают. Остается только идти навстречу судьбе. Только поклянись мне теперь моими богами, или твоими, или чем угодно самым тебе дорогим, что, пока я жива, ты не изменишь мне, как и я буду верна тебе, пока не умру!
Она взяла его за руку и вопросительно посмотрела ему в глаза. В эту минуту Зибальбай, шедший все время впереди, случайно обернулся и увидел их.
– Подойди сюда, дочь, и вы, белый человек, и слушайте оба. Я стар, но зрение и слух у меня еще хорошие, хотя в пустыне я не придавал большого значения многому, что видел и слышал. Здесь, в моей стране, все иначе. Заметьте, белый человек, что Царица Сердца неизмеримо выше вас и на этой
