Держал пистолет заряженный под подушкой, чтобы успеть застрелиться. Но тут как раз пятого марта генералиссимус помер, и дело замяли.
Поскольку дедушка был страшный англофил, у него имелся украденный из какого-то спецхрана номер «Таймс». Иногда он его доставал и поглаживал. Вообще, у него было два любимых объекта. Настоящий английский каталог Гиббонса — он был еще и страстным филателистом — и газета «Таймс». Гладил он ее и приговаривал: вот это газета, а вот это все (тут он мог показать на что угодно) совсем не газета…
Так вот, на прошлой неделе я в первый раз в жизни попал в редакцию лондонской газеты «Таймс». Жаль, что дедушки уже нет на этом свете, он бы порадовался. А произошло это знаменательное событие благодаря Госнаркоконтролю.
Корр: Объясните, при чем тут Госнаркоконтроль и почему «бежали» в Лондон.
ИК: В Лондон я вовсе не бежал, а поехал на книжную ярмарку, на которую, кстати, езжу ежегодно как руководитель издательства. Там происходили важные для «Ультра. Культуры» переговоры, в частности с американским издательством «Disinformation Company». У них есть очень интересное издание, «Все рейтинги лгут». Это типа Книги рекордов Гиннесса, но о рейтингах. Причем не всякая там мелочь вроде предвыборных опросов, а настоящие — глобальные. Вот например, знаете, какое музыкальное произведение заработало больше всего денег на авторских правах? Думаете, что- нибудь из «Битлз»? Ничего подобного — «Jingle Bells»! Или оказывается, что СССР никогда не был одной шестой частью суши. Одной седьмой, и то с натяжкой. Просто когда в 1946 году велся расчет площади, в качестве будущих союзных республик имелась в виду и вся Восточная Европа. Этого не произошло, а заблуждение осталось. Конечно, нужно будет приблизить книгу к нашим реалиям, ведь многие приведенные там факты представляют интерес лишь для американских читателей.
Что же касается газеты «Таймс», то там было напечатано интервью со мной по поводу запрещения и изъятия Госнаркоконтролем книг нашего издательства. Напомню, по постановлению Ульяновского суда у ООО «Топ-книга» была изъята книга «Марихуана: запретное лекарство». А ряд других передан на экспертизу. Мы считаем эти действия незаконными. Кроме того, был создан очень опасный прецедент. В книгах, которые у нас изъяты, нет пропаганды или рекламы наркотиков. В частности у Дж. Стивенса в книге об ЛСД «Штурмуя небеса» ни слова о том, как получать или употреблять этот наркотик, зато рассказывается, какое влияние он оказал на искусство. Мне это интересно как человеку, многие годы связанному с рок-н-роллом. «Марихуана» — вообще медицинская книга, которая в принципе обходит вопрос ее бытового использования. Сейчас уже история вышла за пределы «Ультра. Культуры». У издательства «Симпозиум» теперь уже Липецкий суд, но по той же системе — видно, схема продумана кем-то из их юристов, — конфисковал «Рассказики под экстази» Фредерика Бегбедера. А недавно из Госнаркоконтроля звонили в АСТ и выясняли у них выходные данные на Ирвина Уэлша. Но и мы не собираемся сидеть и ждать — будем тоже подавать судебные иски. В частности, Ульяновским судом были допущины грубейшие нарушения законодательства. И это им с рук не сойдет.
Субботнее интервью
45-летний Илья Кормильцев родился в Свердловске и стал самым знаменитым из непоющих рокеров. Он автор песен «Урфин Джус» и «Наутилус Помпилиус», ему принадлежит текст, ставший гимном предперестроечного поколения «Скованные одной цепью». После распада группы «Наутилус Помпилиус» Кормильцев переводит современную прозу и становится идейным руководителем издательства «Ультра. Культура», печатающего самые спорные книги: это и роман о скинхедах, и тюремные дневники Эдуарда Лимонова, и нашумевшая книга «Аллах не любит Америку». О том, зачем он все это делает, с Ильей Кормильцевым беседует корреспондент «Радио Свобода» Ольга Беклемищева.
ОБ: Илья, вы большинству сорокалетних известны как автор лучших песен «Наутилуса». Скажите, пожалуйста, как вам кажется, что именно у вас осталось от того человека, который писал эти тексты?
ИК: Вопрос, конечно, интересный, как говорят в таких случаях. Но если не входить в глубокую философию, скажем, что мне принадлежат отдельные, наиболее яркие воспоминания этой личности, можно сравнить их с фотоальбомом. Память — это фотоальбом, причем фотоальбом всегда в какой-то степени чужой, а больше ничего не остается. Я в данном случае стою на буддистских позициях: личности как таковой не существует, кроме данного момента. То есть этот человек давно мертв. И как бы вообще каждый из нас умирает в каждое мгновение времени, которое соответствует времени продолжительности вспышки молнии, как считают буддисты. Я думаю, что говорить о какой-то связи между собой прошлым и собой настоящим
