Еремей взял мастера за палец и дёрнул.
— Шибче, шибче, золотой, — стонал дядя Миша.
Еремей быстро выбрал удобную позицию, приняв стойку стайера перед забегом, сильно дёрнул палец мастера.
Раздался оглушительный залп, с закроечного стола, которого не ожидал Еремей. Он с испугу упал на машинку, затем отбежал к дверям выхода. Толкнул ногой дверь и, хлопая глазами, посмотрел на мастера чумовыми глазами.
Все смеялись до слёз, а дядя Миша, как ни в чём не бывало, с серьёзным лицом запел.
— Дядя Миша, разве можно так? — Еремей пальцем сверлил у себя в ухе, — так перепонки могут лопнуть и брови отвалиться, — с широко раскрытыми глазами шептал он.
— В здоровом теле здоровый дух, а тебе Еремей и пукнуть нечем, — засмеялся дядя Миша. Великая Фая Раневская говорит, что грустной попкой весело не звукнешь. Давай закрывай створку и проходи на рабочее место?
— А можно, я пока здесь посижу немного? — спросил Еремей.
— Посиди, если ты такой нежный и дворянских кровей будешь.
— Да нежный, — чтобы вы знали, я потомок графа Вяземского. Мои праотцы у него раньше служили и на воле меня все величали Червонный Еремей.
— Это, что, типа Червонец? — спросил дядя Миша.
— Нет, это золото высокой пробы. Мал золотник, да дорог. Так меня сравнивали с червонным золотом, — гордо заявил Еремей.
— Не правильно они талдычили. Вот ты потомок графа Вяземского, белая кость, сегодня меня прогневил. Так дворяне не поступали. И я бы примерил тебе другую формулировку. «Мала кучка, но сильно пахнет». Но за то, что ты сегодня героически отразил газовую атаку, я принял решение амнистировать тебя. И свою любовницу ковчу можешь поставить на место. А сейчас все работу дружно заканчиваем. Что не доделали, завтра первая смена доделает. Я сегодня приглашён на банкет к краснопёрым цирикам. Через час при полном параде, должен находиться за царским столом. Сегодня праздник людей в синих шинелях, с кумачовыми околышами.
Беда при помощи Филата, справился с заданием, сложил брюки и отнёс их в склад.
Дядя Миша дождался, когда ушёл последний портной, достал из грудного кармана деньги и протянул их Беде.
— Держи, спрячь подальше, пригодятся, когда может.
Беда свернул деньги в трубочку и засунул себе в шапку.
Он вышел на улицу. По безлюдной территории колонии лилась незнакомая музыка, похожая на марш.
У корпуса его дожидался Филат. За пазухой у него, что — то бугрилось и выпирало.
— Сейчас, Лёня, я тебе банку вынесу, погоди минуту, — сказал он Филату.
— Мне не надо никаких консервов, я сам вчера на свидании был. Хочу тебя угостить экзотикой. Я знаю, что виноват перед тобой, но лучше повиниться позже, чем никогда. — Это ананас, — протянул он вытащенный из — за пазухи большой плод.
— Пошли ко мне, — пригласил его Беда, — будем вместе лакомиться.
Они зашли в отделение, Бугор с Юркой играли в шашки.
Беда, словно хрустальную вазу, нёс перед собой сочный тропический фрукт.
Увидав его с ананасом, они вскрикнули от удивления. Они ни разу не видали в натуре, как выглядит ананас.
Разрезав самодельной заточкой на дольки экзотический плод, они приступили к приятой трапезе. Ананас был до того вкусный, что они обсосали до осушения кожуру плода. Ананас их только раззадорил, и из тумбочки были извлечены деликатесы, привезённые Максимом.
Лёня Филатов, почувствовав себя ровней с сидящими рядом пацанами, решил разоткровенничаться. Он сообщил, что знает тайник Шамиля, где тот прячет водку с вольной одеждой. И всё это он бережёт к досрочному освобождению.
— А где это водку он интересно достал? — спросил Гесс.
— Он её два месяца назад украл в машине у водителя, который рыбу в столовую привозил, — сказал Лёня. — Шофёр кипешь не стал подымать,
