…Было видно, что кум говорил отвлечённо, поглядывая в окно. Он был не в меру задумчив и чем — то озабочен. Его глаза, были омрачены какой — то неприятностью.
— А причём здесь Беда, он молодой на зоне. Он не дурак рога совать незнамо куда.
— Да, да, рога совать он не будет, понятно. Ладно, Лука иди, мне сегодня много вопросов нужно решить за забором. Некогда мне сейчас. Здоровье надо подлатать.
Лука встал и пошёл к двери.
В секции, его ждали Беда, Спирька и Витёк Зуб.
— Поздоровался с кумом? — спросил Спирька.
— Обязательно! Короче ему ничего неизвестно, но догадки у него имеются правильные по личности Беды и нашей семьи. Проницательной щукой стал наш Моня. Я ему тюльку прогнал, что эти два барбоса по слухам зоны меж собой подрались и повыбивали себе челюсти. Вроде поверил, но он их не жалеет. Говорит подонки они хорошие. Сам расстроенный сидит, будто дом у него сгорел. Видимо, горем, он каким, — то подпоясанный.
— Ты Беда не переживай и не думай, что тебя впрудят, — сказал Спирька, — они вроде и перемороженные, но не козлы, стучать никогда не будут. Им тогда не только здесь, но и на свободе житья не будет.
— Я об этом не думаю, — отмахнулся Беда, — им жить.
— Давай чифирку лучше заварим с водочкой, — предложил Витёк Зуб.
— Это дельное предложение, — поддержал его Спирька.
— Пошли тогда ко мне? — позвал Зуб, — у меня шурша в секции спокойная, не палёная. Никто не видит, да и козлов никого нет.
У — Зуба они заварили чифир, и влили туда водки.
— Тебя Беда надо перетягивать к нам в бригаду срочно. А как это сделать, — нужно подумать? — высказал свою идею Спирька, — нечего в подвале сколиозом дышать.
— Я думаю, надо через кума действовать, — посоветовал Лука. — Мы все кого он знал на свободе для него, чуть ли не родственники. Он сам об этом говорит. Почирикать надо будет с ним хорошо, да на здоровье пожаловаться. Скажешь ему, что от однообразия на работе кости болят.
— Ты же умеешь это делать? — обратился Лука к Беде.
— Надо продумать твою версию, чтобы не срезаться на пустяке, но начинать это надо с санчасти, а потом с кумом базар вести, но пока ещё рано. Я всего один день отработал, — ответил Беда. Не поймут меня, особенно хозяин. Засветился я перед ним в первый же день.
Кусочек свободы
Кум на зоне на следующий день не появился, вместо него прислали маленького, лысого колобка почтенного возраста с добродушным лицом, по фамилии Толстой. Слух прошёл, что Кум Моисеев серьёзно болен и вряд ли выживет. Ему предстояла сложная операция.
Перейти на стройку Беде посчастливилось неожиданно.
Африкан, помог перетащить Беду к себе в бригаду через своего брата. Африкан своё родство с ним никогда и ни перед кем не афишировал. Он приложил все усилия, чтобы капитан Семичев перевёл Беду в одну бригаду с ним. В этой бригаде были также Милый и Дуда. Приехали из тюремной больницы со скобками во рту Бирюк и Бурый.
На улицу они выходили только на поверку. Бирюк перешёл работать в столовую разнорабочим, а Бурый остался в бригаде, которая работала на том же объекте, где теперь работал Беда. Старый долг с Вадима Зуб содрал с лихвой, который Тимоха не стал брать у него, в благодарность за реабилитацию.
Беда был очень рад новой работе. Это был небольшой кусочек свободы. Там он мог встречаться и разговаривать с гражданскими людьми. Такие предоставленные возможности скрашивали его неволю. Ему порой казалось, что он вовсе не заключённый, но когда после работы под конвоем их везли в крытых машинах на зону, сладкий мираж улетучивался.
Бригадиром у Беды был в прошлом опытный строитель Стас. Это был мужчина сорока лет с золотыми зубами, которые никогда никому не показывал, по причине того, что не умел улыбаться. Но, не смотря на этот недостаток, он никогда не повышал, ни на кого голоса. То, что в его бригаде появился авторитет, родственник вора в законе, он отнёсся к этому известию спокойно и не паниковал. Обычно бугры старались отменжовываться от авторитетных клиентов, понимая, что толку от таких работяг не будет. Стасу сразу бросилось в глаза, что Беда со всех сторон был окружён особым вниманием и уважением. И отнёсся к этому факту с понятием.
Подойдя в первый день к Беде, Стас ему сказал:
— То, что ты переведён в мою бригаду, я большой трагедии в этом не вижу, как другие бугры. Они, молча, переживают присутствие блатных в
