Дерево качнулось. По листьям, как по водосточным канавам, хлынули на Карика потоки воды.
Карик вздрогнул, прижался к стволу, но тотчас же встряхнулся, как кошка, и полез дальше.
Он карабкался, дрожа от холода, по мокрым, скользким ветвям. Наконец он добрался до вершины дерева и поглядел по сторонам.
Внизу, насколько хватал глаз, тянулся лес, лес и лес, но теперь он уже не был похож на прежний. Все деревья покосились на одну сторону, как будто подрубленные.
Широкие листья прогибались под тяжестью огромных водяных шаров, точно вылитых из тонкого стекла. Лучи заходящего солнца отражались на их поверхности багровым светом.
Весь лес горел тысячами огней.
Карик поглядел вправо, влево. Далеко на западе он увидел одинокую мачту. На ее вершине тихо покачивался мокрый флаг.
— Вон он! — крикнул Карик, махнув рукой на запад. — Туда нужно. В ту сторону!
Он быстро спустился на землю.
Путешественники опять двинулись в путь.
В лесу было тихо. Изредка с шумом и грохотом падали на землю водяные шары, и снова наступала тишина. Не видно было ни одного живого существа. Путешественники шли по лесу, где все как будто спало мертвым сном, точно в заколдованном сказочном царстве.
— А куда же девались эти?.. Дождем их убило, что ли? — спросила Валя.
— Кто эти?
— Да разные… дикие звери.
— Насекомые? Где-нибудь здесь, — ответил Иван Гермогенович, — где-нибудь спрятались.
— Спят?
— Сохнут!
Профессор потер озябшие руки, прибавил шагу.
— Все, кто летает, — сказал он на ходу, — все, кто прыгает в травяных лесах, сидят теперь после дождя и ждут, когда солнце высушит их, и тогда они снова забегают, запрыгают и полетят. Так же вот терпеливо ждут они восхода солнца и по утрам, когда сидят в траве, покрытые тяжелой росой.
— Вот это хорошо! — засмеялся Карик, — пусть они сохнут круглый год — ничуть не пожалею.
— Мы, значит, теперь одни в лесу, — сказала Валя. — А я-то все боялась: вдруг ляжем спать, а ночью они возьмут да нападут на нас.
Ребята повеселели.
Они шли, без умолку болтая. Карик то и дело убегал вперед, а Валя храбро совала нос в каждую щель, в каждую нору.
Иван Гермогенович с беспокойством следил за Кариком и Валей и наконец сказал:
— Не думайте, ребята, что все насекомые будут теперь смирно сидеть и ждать восхода солнца. Лишь только станет темно — из нор и щелей выползут ночные хищники. А ночные хищники еще пострашнее дневных. И вообще я не советую вам совать свой нос в каждую щель.
Ребята переглянулись и замолчали. Они пошли следом за профессором, не отставая от него и уже не забегая вперед.
Солнце зашло. В лесу стало совсем темно и как-то особенно тихо. Черные деревья обступили путешественников со всех сторон. Вверху, над головами, печально шумел ветер. Изредка с гулом падали на землю тяжелые капли.
Профессор и ребята то и дело налетали на деревья, все чаще спотыкались и падали.
— Ну, так мы, пожалуй, заблудимся, — сказал Иван Гермогенович и остановился.
— А что же нам делать? — спросила Валя.
Профессор кашлянул и решительно сказал:
— Вот что, ребята, давайте пойдем цепью, не теряя друг друга из вида. По дороге смотрите внимательно. Если кто-нибудь увидит пещеру или другое укромное местечко, где можно переночевать, — пусть крикнет.
— Ладно!
Валя пошла вдоль широкого ручья. Левее от нее побрел Карик, а еще дальше — Иван Гермогенович.
Лишь только Валя осталась одна, как ей показалось, что рядом с ней кто-то шевельнулся.
Валя побежала, но тотчас же за спиной у нее послышались чьи-то торопливые шаги.
Она остановилась, стала за дерево. Ей сделалось страшно.
— Ау-у! — закричала Валя.
— Эге-ге-гей! — откликнулись откуда-то из-за деревьев два голоса.
Значит, и профессор и Карик где-то здесь, близко. Валя успокоилась и опять двинулась вперед, но тотчас же сзади снова послышались осторожные шаги.
— Кто? Кто это? — крикнула Валя и, размахивая руками, побежала в темную лесную чащу, не оглядываясь и не останавливаясь.
