протиснуться сквозь щель, но щель оказалась слишком узкой.
Тогда Валя попробовала взобраться наверх по шесту, но, лишь только она ухватилась за него руками, стены чашки задвигались словно живые и медленно стали сближаться.
Огромный цветок, в который залезла Валя, сложил над ее головой лепестки. В цветке сразу стало темно.
Напрасно Валя пыталась раздвинуть лепестки руками и выбраться из цветка. Лепестки крепко сжались и не выпускали ее из душистой тюрьмы.
— Карик! Ка-арик! — испуганно закричала Валя. — Скорей! Сюда! Ко мне!
Она кричала что было силы, но голос ее не мог пробиться сквозь мягкие, толстые стены. Казалось, что она кричала, уткнувшись лицом в пуховую подушку.
Этот придушенный, еле слышный крик, точно отголосок далекого эхо, донесся до Карика. Он остановился, прислушался. Но ему даже и в голову не пришло, что это Валя зовет его. Ему показалось, что где-то, далеко, далеко за холмами, кричит Иван Гермогенович.
— Ага! — обрадовался Карик, — идет сюда. Нашел нас все-таки.
Он быстро взбежал на высокий пригорок и снова, сложив руки рупором, закричал:
— Зде-есь! Сю-юда! Мы здесь!
В ответ только гукнула ночная птица.
У подножья холма с шумом катилась река. Волны плескались о берег. Мягко шуршал осыпающийся с обрыва песок.
«Откуда же он кричал? — думал Карик. — Справа или слева?»
Он постоял еще немного и снова крикнул.
Но никто не отозвался.
Карик нахмурился.
— Нет. Должно быть, показалось.
Он взглянул на темную рощу, где осталась Валя, и громко сказал:
— Валя, ты слышала? Как будто бы Иван Гермогенович сейчас кричал. Слышала ты, или не слышала?
Но на этот раз и Валя не ответила Карику.
«Ну, нехватает еще, чтобы и она пропала!» подумал Карик и крикнул погромче:
— Ва-аля!
С обрыва упал в воду камень. Карик вздрогнул, оглянулся. Он постоял немного и снова крикнул что было сил:
— Ва-алька-а-а!
Валя не отвечала.
— Ну, вот, говорил ей, чтоб сидела на дереве и ждала, а она ушла куда-то. Свяжешься с девчонками — и сам не рад будешь.
Он не спеша пошел через поле к роще.
Но вот и роща.
Карик подошел к деревьям и, задрав голову вверх, долго смотрел на густые вершины.
Утренний ветерок тихо покачивал широкие листья, из которых выглядывали огромные желтые шары.
Вали нигде не было.
— Где же она? — совсем растерялся Карик.
Он крикнул еще раз и еще раз, но только ветер прошумел ему в ответ.
Валя не отзывалась.
Карик прикусил губу. Он остановился и задумался:
«Валя не могла убежать далеко. Значит?.. Значит, ее кто-то схватил, утащил куда-то, а может быть… сожрал».
Карик даже вздрогнул.
«Ах, если бы здесь был Иван Гермогенович! Он непременно бы что-нибудь придумал, непременно нашел бы Валю».
Карик беспомощно огляделся.
Вокруг лежали безмолвные холмы. Холодное, какое-то чужое небо висело над мертвыми песками. Тоскливо шумел голый, высохший лес на соседнем пригорке.
Над головой со свистом мчались куда-то исполинские жуки, задевая крыльями уродливые деревья.
Все кругом было каким-то чужим, непривычным, страшным. Карик вздрогнул и с пронзительным криком побежал вперед, не разбирая дороги.
Перед рассветом Иван Гермогенович проснулся от страшного холода. Он придвинулся к стенке, но тотчас же отскочил от нее, точно ужаленный. Роговая стенка раковины была холодна, как лед. Спать в таком леднике было совсем невозможно. Иван Гермогенович выбрался из раковины и принялся
