циркулирующих в обществе денег? Теория дает на этот вопрос простой ответ. Если бы существовал фиксированный и неизменный стандарт, то количество денег, находящихся в обращении, определялось бы спросом на них. Допустим, граждане испытывают потребность в монетах. Тогда они несут на монетный двор серебро, оплачивают расходы по чеканке плюс небольшой налог на сеньораж и получают необходимое количество монет. Проблема в том, что применить подобный метод на практике не представлялось возможным ввиду отсутствия каких бы то ни было гарантий того, что имеющийся в распоряжении общества запас драгоценного металла будет соответствовать спросу на деньги.
Поэтому, говорит Орем, государь должен проводить осознанную денежную политику, пусть и в ограниченных масштабах. В некоторых строго определенных случаях он может прибегнуть к уценке монет, но с единственной целью: чтобы быть уверенным в том, что отчеканенной монеты хватит на нужды общества, и только по требованию самого общества: «Если [население] доверяет Государю [проведение уценки денег] в разумных пределах… то Государь будет не ее инициатором, а лишь исполнителем общественной воли». В остальное время денежная политика властителя должна ограничиваться стремлением отыскать новые месторождения драгоценных металлов, дабы увеличить запас материала для чеканки денег. «Вот почему, – пишет Орем, – Теодорих, король итальянский, распорядился извлечь из гробниц хранившееся в них по языческому обряду золото и серебро и пустил его на чеканку монеты, объяснив, что “преступно прятать среди бесполезных мертвецов то, что может сохранить жизнь живым”».
В ходе своей работы Орем столкнулся с серьезным парадоксом, который не будет давать покоя экономистам и в грядущие века. С одной стороны, требовалось найти способ ограничить власть короля, финансировавшего удовлетворение своих нужд через сеньораж, и выработать правило, согласно которому должен осуществляться выпуск денег, чтобы денежный стандарт перестал быть бесконечно гибким. Однако если бы в результате применения этого правила периодически возникал дефицит денег, от этого пострадала бы торговля. То есть появлялась надобность в ком-то, кто стал бы время от времени добавлять в обращение некоторое количество денег. Иными словами, стандарт не должен быть и слишком жестким. Орем не нашел решения этого парадокса – рекомендацию грабить могилы вряд ли можно считать надежным основанием для внутренней политики государства. Тем не менее он озвучил свежую идею: в контексте потенциала денежной политики к перераспределению богатств и доходов и ее способности поддерживать или душить торговлю приоритет должен быть отдан не финансовым потребностям властителя, а коммерческому благосостоянию общества.
Эта новая точка зрения на деньги привела к радикальному политическому выводу. Если денежная политика направлена на достижение благосостояния общества, из этого вытекает, что контроль над ней должен принадлежать именно обществу, а не единолично правителю. В заключительной части своего трактата Орем высказывается с последней прямотой: «Только общество имеет право решать, как, когда и в какой степени деньги должны меняться, и правитель ни в коем случае не должен узурпировать это право». Более того, он указывает и на другие ограничения власти правителя: «Он выше каждого отдельно взятого подданного и наделен большей властью, однако общество в целом богаче его и сильнее, поэтому он занимает серединное положение». На тот случай, если этого показалось бы недостаточно, Орем заканчивает свой труд главой, посвященной описанию участи правителя, который не последует его советам. Озаглавлена она вполне красноречиво:
Но несмотря на всю убедительность доводов Орема, должного эффекта они не возымели. Трудно заставить правителей прислушиваться к здравым советам, если никакой серьезной альтернативы деньгам, которые эти правители выпускают, не существует. Да, мелкие кредиты имели некоторое распространение, встречались даже примеры местных валют. Однако жесткие ограничения на частное кредитование на фоне политической раздробленности означали, что деньги, выпускаемые правителем, оставались единственным приемлемым вариантом общего употребления. Кредитоспособность и политический вес властителей в Средние века были слишком незначительны, и деньги по большей части существовали в форме монет, отлитых из драгоценных металлов. В условиях, когда даже выпущенные верховным правителем монеты требовали гарантии стоимости в виде драгоценного металла, надеяться на то, что деньги, выпущенные кем-то менее знатным и влиятельным, могут иметь малейший шанс на успех, не приходилось. Правители обладали монополией на эмиссию денег – и отдавали себе в этом полный отчет. Вновь сформировавшийся слой богатых людей, хранивших свое состояние в деньгах, мог нанимать лучшие умы Европы, чтобы они доступно объяснили правителю, что он должен ограничить сеньораж и управлять собственным богатством, учитывая их интересы – собственно, творчество Орема и показывает яркий пример подобного намерения, – но способов принудить правителя принимать в расчет чаяния «денежного класса» у его представителей не было. В сфере выпуска денег короли не ведали конкуренции.
Как это не раз случалось в истории экономической мысли, доводы Орема устарели, едва он успел их сформулировать. В результате торговой революции на сцене появился новый класс, не имевший отношения к традиционным обладателям власти и богатства – аристократии и церкви. И этим классом были купцы. Возможно, они не владели глубиной теоретических познаний Орема, но умудрялись вести дела, не прибегая к схоластической логике. Кроме того, они с головой ушли в освоение нового изобретения, которому было суждено перевернуть все денежное общество с ног на голову – да так, как Орему и не снилось. Этим изобретением стал банк.
6
Происхождение спрута
Загадочный торговец из Лиона
Около 1555 года в Лионе разразился шумный скандал. Итальянский купец, недавно прибывший в город, едва успев обосноваться, за невероятно
