или поздно представители нового «денежного класса» должны были восстать против злоупотреблений (реальных или кажущихся) владык. Так в середине XIV века и произошло. Некоторое время спустя на Западе была опубликована первая работа, посвященная сложной теме, которая впоследствии будет занимать многие выдающиеся умы. И тема эта – денежная политика.
Рождение денежного класса
Летом 1363 года дом Валуа – правителей Французского королевства – переживал не лучшие времена. За восемь лет до этого король Иоанн II потерпел поражение в битве при Пуатье от Эдуарда Черного Принца и находился в плену в Англии. К счастью для Иоанна, королевское звание гарантировало ему вполне комфортные условия заточения. Его вместе со свитой поселили в Савойском дворце, и он проводил время, охотясь и пируя со своими «тюремщиками». В то же время на его родине, во Франции, которой формально управлял старший сын короля дофин Карл, воцарилась настоящая анархия. Наконец в 1360 году было подписано соглашение, по условиям которого Иоанн должен был вернуться во Францию, чтобы собрать необходимый выкуп – три миллиона крон. В качестве заложника он оставил англичанам в Кале своего второго сына Людовика. С неохотой распрощавшись с Савоем, Иоанн вернулся домой, в свое на глазах разваливающееся королевство. Впрочем, долго горевать ему не пришлось. В 1363 году до Парижа дошел слух, что Людовик бежал из английского плена, нарушив соглашение между двумя странами. В приступе аристократического благородства Иоанн тут же заявил, что готов вернуться в Англию. Но год спустя он скончался, и власть во Французском королевстве перешла к дофину Карлу.
Возвращение короля Иоанна в Англию в 1363 году ошарашило французский двор – впрочем, царедворцы быстро смекнули, что им выпал редкий шанс основательно промыть мозги наследнику престола и избавить французскую корону от финансовых проблем, в особенности – от ее зависимости от избыточного сеньоража. Во время войны с Англией Иоанн откровенно злоупотреблял этим методом увеличения доходов. В 1355 году, за год до битвы при Пуатье, корона восемь раз проводила переоценку своей валюты, но королю все равно пришлось объявить мораторий на оплату государственного долга. Двору требовалось убедить юного Карла, что от сеньоража стране больше вреда, чем пользы. При всей своей молодости и впечатлительности дофин отнюдь не был дураком. Перед сановниками встала настоятельная задача подобрать подходящего человека – блестящего логика, экономиста и ритора, – который сумел бы дать королю практические рекомендации. Учитывая, что в то время ученые больше занимались спорами о точном значении классических текстов, чем прикладной экономической наукой, отыскать нужную кандидатуру было не так просто. К счастью, из этого правила нашлось исключение в лице недавно назначенного на пост главного магистра Наваррского коллежа Никола Орема. Он принял приглашение двора и тут же взялся за дело.
Орем был нормандцем из Лизьё и в Париж прибыл в 1340-х годах, чтобы поступить в ученики к великому схоласту Жану Буридану. Невероятно одаренный от природы, Никола Орем внес значительный вклад в целый ряд научных дисциплин, от математики и астрономии до философии и теологии. Однако в первую очередь он вошел в историю как автор написанного для дофина Карла трактата «О происхождении, сущности и обращении денег». В этой работе высочайшего теоретического уровня анализ явления подтверждался убедительными аргументами. Орем с самого начала четко поставил два вопроса, ответ на которые он и хотел получить: должен ли властитель манипулировать денежным стандартом, и если да, то в чьих интересах?
Выводы Орема звучали откровенно революционно. В соответствии с традиционным взглядом деньги являлись частью феодального владения того, кто их выпускал, и, как следствие, эмитент денег мог поступать с ними как ему угодно. Поскольку монетным двором владел король, то вся денежная политика проводилась исключительно в его интересах. Орем предложил совершенно иную точку зрения. Деньги, утверждал он, являются собственностью не короля, а сообщества, которое ими пользуется. В мире, где деньги используются не только для королевских расходов, где заключаются частные сделки и где значительная часть личного богатства граждан выступает в виде денег, денежная эмиссия выполняет важную общественную миссию услуги и, следовательно, должна отвечать интересам общества в целом. Разумеется, под «обществом в целом» Орем понимал далеко не все население страны – в конце концов, он отстаивал интересы крупных землевладельцев, то есть церкви и аристократии, чье богатство сравнительно недавно перешло из натуральной в денежную форму. Именно эти слои, которые Орем скромно именует «лучшими классами», больше остальных страдали от сеньоража, и именно их интересами, по мнению Орема, должен был руководствоваться король в своей денежной политике. Правитель «не владыка и не владелец денег, имеющих хождение в его вотчине. Деньги – инструмент баланса при обмене естественного богатства; они являются собственностью того, кто владеет этим богатством».
Подобный подход позволил Орему по-новому взглянуть на то, как король манипулирует денежным стандартом. Именно в этом, подчеркивает он, и заключается проблема. В нормальных условиях единственная причина, побуждающая властителя манипулировать денежным стандартом, – это получение сеньоража с подданных. «Подберу ли слова, чтобы описать всю гнусную несправедливость, с какой государь уменьшает вес монеты, не уменьшая отчеканенной на ней стоимости?» – задается он вопросом. И социальная справедливость, и экономическая эффективность требуют от денежной системы большей разумности и предсказуемости. Впрочем, Орем понимает, что настаивать на полной отмене сеньоража бессмысленно – король никогда не согласится ввести нормы, четко определяющие, сколько стоит каждая монета в зависимости от содержания в ней драгоценного металла. Вместо этого он рекомендует королю проводить более умеренную денежную политику. В обмен на право пользоваться отчеканенными королем монетами население должно взять на себя затраты по их изготовлению. Сеньораж сохраняется как необходимая гарантия благородного статуса правителя, «как и полагается сиятельному принцу или королевскому величеству», но приобретает более умеренные формы.
Впрочем, Орем понимал, что предлагаемая им денежная реформа ставила новые вопросы. Отмена – или хотя бы ясно прописанное ограничение – сеньоража значительно ограничат свободу короля в управлении деньгами. Но если не король, то кто – или что – будет тогда определять объем