пришлось взять город штурмом и после этого снести его укрепления. И тут в Иерусалиме случилось землетрясение, повредившее аль-Аксу и халифские дворцы, — словно сам Бог гневался на Омейядов. Христиане и иудеи страстно надеялись, что это начало апокалипсиса. Так же думали и мусульмане, но реальная угроза Омейядам пришла далеко с востока.
В 748 году в Хорасане (ныне Восточный Ирак и Афганистан) харизматический мистик по имени Абу Муслим призвал вернуться к суровой чистоте раннего ислама и сменить халифа — повелителем правоверных вправе быть лишь кто-то из потомков Пророка. Аскетическое войско Абу Муслима составили новообращенные мусульмане из приграничных областей. Одетые в черное, под черными стягами, они продвигались вперед, возвещая скорое пришествие нового имама, предтечи Махди[128], и обновление ислама. Абу Муслим вел свое победоносное войско все дальше и дальше на запад, но еще не решил, чей род из клана Пророка ему следует поддержать — потомков Али или потомков Аббаса? При этом имелось еще множество омейядских принцев, готовых претендовать на власть. Однако не Абу Муслим, а Абуль-Аббас в конце концов сверг последнего халифа из рода Омейядов, решив проблему старой династии способом, благодаря которому получил свое прозвище — ас-Саффах, Мясник.
19. Аббасиды: отдаленные властители
Абуль-Аббас объявил себя халифом и пригласил омейядских принцев на пир — в знак примирения и демонстрации собственных мирных намерений. В разгар пиршества слуги выхватили из-под одежды палицы и мечи и перебили все семейство Омейядов, изрубив гостей на мелкие куски. Сам Мясник спустя всего несколько лет умер от оспы. Зато его брат Абу Джафар по прозвищу аль-Мансур, Победоносный, постепенно уничтожил всех потомков Али, а затем ликвидировал и ставшего слишком популярным Абу Муслима. Некий Хамра, составитель благовоний для халифа, впоследствии рассказал о том, что Мансур хранил у себя ключи от некоей тайной комнаты, открыть которую надлежало только после его смерти. В этой сводчатой палате его сын позднее обнаружил множество тел, педантично помеченных ярлыками — это были тела родичей Али, от стариков до младенцев. Всех их убил Мансур, и трупы сохранялись в сухом жарком воздухе.
Смуглый и красивший волосы шафраном Мансур стал настоящим родоначальником династии Аббасидов, остававшейся на престоле несколько столетий. Но центр власти сместился на восток: Мансур перенес столицу в Багдад — Круглый город, только что основанный на берегах Евфрата.
Вскоре после прихода к власти Мансур посетил Иерусалим. Там он приказал отремонтировать поврежденную землетрясением аль-Аксу, а средства на ремонт изыскал, велев переплавить золотые и серебряные двери Купола Скалы, подаренные халифом Абд аль-Маликом. Преемники Мансура не утруждали себя наездами в Иерусалим. И по мере того как значение города для мусульман постепенно слабело[129], император Запада решил сделать Иерусалим вновь привлекательным для христиан.
В сочельник 800 года в Риме папа возложил императорскую корону на голову короля франков Карла Великого, под чьей властью находилась почти вся современная Франция, а также земли Германии и Италии. Эта церемония обозначила новый уровень отношений между папой и всем западным, говорившим по-латыни христианством. Скоро этот союз оформится в римско-католическую церковь, в то время как размежевание с греческой (византийской) православной церковью будет все больше углубляться. Карл Великий был беспощадным королем-воином, буквально прорубившим себе путь к неслыханной абсолютной власти. В то же время он обожал историю и был столь же набожен, сколь и амбициозен: Карл не только считал, что он призван довести до конца миссию Константина и Юстиниана, став властителем всемирной священной империи, но и рассматривал себя как нового царя Давида. Обе эти вдохновляющие концепции неизбежно должны были включить в себя Иерусалим. Рассказывают, что в тот самый сочельник 800 года, еще до коронации, послы патриарха Иерусалимского, прибывшие в Рим, вручили Карлу ключи от Гроба Господня. Рим и Иерусалим в один и тот же день — поистине великое и многозначительное событие!
Впрочем, вручение ключей вовсе не означало приглашения Карлу немедленно вступить во владение городом: патриарха благословил на этот символический жест истинный правитель Иерусалима — халиф Харун ар-Рашид, воспетый в сказках «Тысячи и одной ночи». Его царствование (786–809) было наивысшей точкой расцвета Аббасидской империи. Карл Великий и халиф обменивались послами в течение трех лет: Харун, вероятно, старался натравить франков на своего врага — Константинополь, а иерусалимские христиане нуждались в поддержке императора Запада.
Халиф отправил в дар Карлу Великому слона и водяные часы — сложный прибор, призванный продемонстрировать технологическое превосходство мусульман, — и некоторые простецы-христиане сочли подарок изобретением самого дьявола. Два императора так и не подписали формального договора, но вся христианская собственность в Иерусалиме была учтена и находилась под защитой властей, а Карл Великий выплатил джизью (подушный налог) за всех христиан города — 850 динаров. Взамен Харун дозволил основать христианский квартал вокруг храма Гроба Господня — с монастырем, библиотекой и странноприимным домом для паломников. Насельниками монастыря стали 150 монахов и 17 монахинь. «Между христианами и язычниками, — пишет один
