стилистических осей эпохи. На смену стеклянным «минуткам», «ветеркам» и «уралочкам», их огромным стеклам и пластиком приятного салатового цвета придут деревянные «лесные сказки», «руси», «слободки» с тяжелыми сосновыми лавками. В квартирах среди полированной мебели появятся на стене вдруг ставшие модными деревянные панно – резьба или уж хотя бы выжигание. Возникнут детские площадки с избушками и кремлями. Камень соединится с деревом – как это было сколько-то веков назад. И оно будет словно бы знаменовать прочную опору, историческую – под нашей мечтой о будущем, в котором каждый найдет себе место и многое сможет.
И вот тогда, в 1976 году, в Нижегородском кремле около Ивановской башни появится удивительно созвучная стилю того времени скульптура – памятный знак первым нижегородцам.
Эта работа художника Виктора Бебенина заставляет сегодня остановиться каждого, кто вошел в ворота древней крепости. Два камня словно побитые не то временем, не то прилетевшими из-за городских стен копьями или осколками снарядов. На первом камне дата основания города – 1221-й. Второй – большой, возвышающийся за ним – это люди. Их уже давно нет. Но это они стали нашей твердыней. Их лица суровы, строги – и невозможно понять, кто они: славяне, мордва. Женщина, бородатый крестьянин, воины. Воинов много – трудно даже сосчитать шлемы, которые видны за первым рядом лиц. Высокие славянские буквы. «Поставятъ в устье Оки-реки градъ каменъ и крепокъ зело и не одолеютъ его силы вражеские».
Наверное, это одно из моих любимых мест в кремле. Ловлю себя на том, что, проходя мимо памятного знака, испытываю волнение и вспоминаю этих неведомых людей, которым мы обязаны очень многим.
Был убежден долгие годы, что на камне высечены слова из какого-то летописного свода. Но несколько лет назад мы принялись работать над изданием редко публиковавшихся работ Павла Мельникова. Оказалось, что практически это слова из его газетной заметки в газете «Нижегородские губернские ведомости». Статья «Предания в Нижегородской губернии» была потом перепечатана в собрании сочинений писателя. Вероятно, скульптор решил чуть-чуть заострить, перефразировать написанное – и только лишь. В оригинале это слова мордвина чародея Дятла. В память о нем Дятловыми называют горы, на которых построен кремль, – объясняет Мельников. Дятел предсказал будущее Скворцу, тоже мордвину, жившему здесь же: его дети могут поссориться, и тогда русские «построятъ на устье Оки градъ каменнъ и крепокъ зело, зело и не одолеютъ его силы вражеские».
Именно Павлу Мельникову Нижний Новгород обязан тем, что помнит сегодня те предания и легенды, с которых начинается его история – и в работах специалистов, и в рассказах экскурсоводов, и в сборниках фольклора. Если бы не были записаны эти сказания на рубеже 30 – 40-х годов XIX века, трудно сказать, дожили бы они до нас или нет.
Еще один сюжет – древняя песня, записанная то ли самим Павлом Мельниковым, то ли кем-то по его просьбе в селе Сиуха недалеко от Дальнего Константинова. Даже не понять уже сейчас, на каком языке. В этом селе в середине позапрошлого века назад жила мордва, и вряд ли эти люди пели по- русски. Дата записи – 1849 год.
В этой песне многое перемешано, смещено, но – во имя того, чтобы сказать что-то главное.
По Волге плывет «московский мурза». Он видит: на Дятловых горах, где Волга принимает Оку, словно нагибается к земле белый березник. Что это?.. Слуги докладывают: это мордва в белых одеждах молится своим богам, кланяется земле.
«Мурза» велит послать молельщикам угощение. В ответ им шлют хлебы и мехи с хмельным медом и пивом. Только вот дети, которые несут подарок, съедают и выпивают его по дороге. А дальше задумываются: что же делать? В мехи они наливают ключевую воду, а на вышитые полотенца насыпают землю. «Московский мурза» принимает это и благодарит Бога – за то, что получает мордовские земли и воды.
Кому-то все это покажется странным?
Но люди далекого прошлого должны были уметь общаться друг с другом, даже не понимая языка соседей. Они дарили чужакам подарки – такие, чтобы смысл был понятен. Дар «мурзы» означал, что русские плывут по Волге с добром, уважают тех, кто здесь живет, и готовы продемонстрировать почтение к их вере, к их богам. Посланный ему ответ обозначил, что в этот день «мурза» для них – дорогой гость и его с почтением присоединяют к празднику, к молению, к событию. Но все спутала подмена.
Ошибка? Глупая проделка детей?..
Нам, людям другой эпохи, может такое показаться. А вот те, кто пел эту песню, знали – ничего подобного: если это случилось, то так и должно было произойти.
Люди собрались, чтобы помолиться богам, попросить у них доброй судьбы для своего народа. Они пришли в особый день в особую точку, чудесную, о которой знают высшие силы: так просто место и время молений ни у одного народа не выбирались. Если так, то боги все слышат, видят, готовы отозваться на просьбы.
Если они услышали людей, значит, они поняли их (а неправильно понять они не могут: это же боги!) и определились в том, что передают земли и воды под руку русского князя. Такова их воля. И в ней есть смысл, даже если кто-то его не понял.
Наверное, так боги проложили путь этого народа в будущее, сделали, чтобы он потерял свою безраздельную власть над этим краем, но зато не погиб в огне войн, не перетерся в жерновах времени. Этого не случилось за восемь веков, за которые на земле успело сгинуть немало народов.
