гусями». Сколько в ней всего было страшного!.. И на всю жизнь запомнилась одна из случившихся с героем историй – он попадает в город, который один раз в сто лет поднимается из-под воды. Винета наказана за жадность. Нильс попал в нее в ту самую ночь, когда город может открыться людям – если таковые там окажутся. Жители подводного города готовы отдать все за единственный грош. Это заклятие – и оно будет снято, если кто-то в такую ночь хоть что-то купит у горожан. Но у Нильса нет ни гроша. Город скрывается. И никто из тех, которые пытались продать Нильсу свои богатства, уже не доживет до следующей такой ночи, через сто лет. Да, у этой западной легенды очень схож, казалось бы, с китежской главный мотив – скрытого под землей и под водой, недоступного для простых людей города. Но все остальное – совершенно наоборот! Кирилл Чистов формулирует это так: «Китеж изображается городом, погруженным в озеро и тем самым спасшимся от нашествия татар. Город продолжает существовать, сохраняя исконную праведность и социальное благополучие… Религиозный элемент в составе легенды ширился и рос, и это свидетельствовало о вырождении ее социально-утопического содержания. Китеж из города, когда-то спасенного от врага и еще существующего, с течением времени превратился в сокровенный монастырь, достигнуть который дано только безгрешным».
Еще одна небесполезная попытка сопоставления, обнаруженная в научной литературе. Московский историк Анатолий Сахаров в статье «Загадка невидимого града» сравнил Китеж с Атлантидой. «В самом деле: диалоги “Тимей” и “Критий” Платона – фактически единственные источники, в которых мы читаем об Атлантиде. “Книга, глаголемая Летописец” – единственное письменное произведение, из которого мы узнаем о Китеже. И Атлантида, и Китеж перед гибелью подверглись сокрушительному нашествию иноземцев. И Атлантида, и Китеж погрузились под воду. И еще – о существовании страны, погибшей и пучине океана, так же как и о существовании города, исчезнувшего в центре России, нет ни единого археологического доказательства, ни единой строчки в подлинно исторических документах.
…“Проблема Китежа” стоит в одном ряду с такими историческими тайнами, как библиотека русских царей, феномен “Слово о полку Игореве”… Разумеется, нельзя исключить того, что легенда о Китеже – всего лишь так называемый “бродячий сюжет” о городах, монастырях, крепостях, скрывшихся по тем или иным причинам от глаз людей. Сюжет этот международен, и весьма возможно, что в подобном виде он попал к нам, в Среднюю Россию».
Финно-угорский исток Китежской легенды обозначился. Но мы вправе обратиться и к русским преданиям, ища одно из ее начал. Анатолий Сахаров связывал ее появление с набегами ордынцев. Это естественно, если исходить из содержания легенды. Выписываю цитату исключительно ради того, что в ней не содержится ничего нового и неожиданного, зато очень четко выражены самые устойчивые, если не сказать банальные, представления о Китеже. Их обязательно надо проговорить. И всегда приятно, когда это делает кто-то другой, с весомой ученой степенью: «В XIII веке, в первый период татарского нашествия на русские земли, спасаясь от иноземного ига, люди бежали в заволжские леса. Здесь они скрывались от баскаков-переписчиков, облагавших данью русских людей. Эти древние участники русского “сопротивления” агрессору не только занимались тут добыванием средств к жизни, но и думали, мечтали, надеялись на лучшее будущее.
Светлояр, расположенный в центре этих тайных поселений, окутанный ореолом фантастических представлений, постепенно становился центром идеологии сопротивления, и именно району Светлояра приписывается существование Китежа – города, не сдавшегося, не покорившегося врагу, скрытого, “сокровенного града”. Представляется очевидным, что историческими корнями легенды были устные предания, содержавшие высокопатриотический сюжет о непокорившемся городе, народе.
Спустя несколько веков возникает вторая жизнь легенды.
В XVII веке, в эпоху обострения социально-религиозной борьбы, сюда же, в леса Заволжья, бегут раскольники, бегут от гнета царизма, официальной церкви “искать безмолвия”, жить свободно в “чистой вере”. Они подхватывают старинный сюжет о граде Китеже, узурпируют и “преображают” его на свой лад. Автор “Книги, глаголемой Летописец” – несомненно, старообрядец, и его легенда о Китеже – это легенда о граде, где, скрытые от глаз простых смертных, живут праведники, укрывшиеся от преследований “антихриста”. Однако необходимо отметить, что наряду с ярко выраженной религиозной окраской Китежская легенда этого периода несет в себе черты социально-утопических представлений той эпохи».
Кстати, само существование русского города с названием Китеж за Волгой Анатолий Сахаров допускал. И тоже писал об этом удивительно уклончиво и стерто: «Возможно, что город действительно был и исчез. В XII–XIII веках наряду с процессом возникновения и расширения городов шел и обратный процесс, города возникали, потом по различным причинам хирели и умирали или превратились в села».
Свою версию событий русской истории, которые могли отразиться в Китежской легенде, опубликовал и выдающийся советский географ Борис Хорев в работе «Существовал ли град Китеж?». Он также предположил, что народная память могла запечатлеть не набег ордынцев, а военные действия более поздние – XV века, происходившие между русским князьями. Как известно, в 1392 году Великое Нижегородско-Суздальское княжество потеряло самостоятельность – эти земли стали управляться из Москвы. Но нижегородские князья, отстраненные от власти, очень нескоро смирились с таким положением дел. «В то время потомок самостоятельных суздальско-нижегородских князей… Юрий Кирдяпин, опираясь на Вятку, начал борьбу с Москвой за Городец. В таких случаях московские княжья обычно давали резкий отпор. Князь Георгий китежского предания – это и есть, по всей вероятности, Юрий (Георгий) Кирдяпин. Он мог быть настигнут и убит на Светлояре, куда скрылся после неудачного набега на Городец». Борис Хорев допустил, что на берегах Светлояра могла быть небольшая крепость. Археологические исследования – повторимся – не подтвердили этого. Что же касается Юрия Васильевича Кирдяпина, что это второй из четырех сыновей Василия Димитриевича Кирдяпы (1350–1403). Само прозвище Кирдяпа – мордовское, означающее «хозяин». Отец Василия Кирдяпы и дед Юрия Кирдяпина Димитрий Константинович был предпоследним великим нижегородско-суздальским князем, умершим незадолго
