К счастью, товарищи были уже в шлюпке. Чтобы задержать краснокожих, немец сделал еще один выстрел, возможно стоивший жизни одному из дикарей, и все трое принялись отчаянно грести.
– В море! В море! – торопил их Каменная Башка.
Малыш Флокко поскорей развернул парус, который тут же раздулся от прохладного ветра.
Засвистели стрелы, но наша троица была уже слишком далеко. Пока шлюпка входила в канал, немец снова выстрелил. Позади раздался громкий вскрик.
– Куда держим курс, боцман? – спросил юный марсовой.
– Уйдем подальше в море, пока эти дикари не нашпиговали нас стрелами. А потом займемся фрегатом.
Подхваченная усиливающимся бризом, лодка шла со скоростью семи-восьми узлов в час, окруженная рыбами-ежами. Раздуваясь, как шары, эти необыкновенные рыбы могут плавать брюхом вверх у самой поверхности воды. Их пятнистая темно-лиловая кожа покрыта светлыми костяными колючками, из-за чего они напоминают огромных ежей, особенно когда раздуваются.
Устав кричать, индейцы, не имея под рукой каноэ, скрылись в джунглях.
– Надеюсь, эти обезьяны больше не будут нам докучать, – сказал Малыш Флокко.
Боцман покачал головой.
– Хм… – пробормотал он. – Как же, рассчитывай на этот народ! У их берегов всегда стоят тяжелые каноэ, выдолбленные из стволов деревьев. Надеюсь, они не поплывут за нами! Из-за прибрежных скал нам не видно, что они замышляют. Советую держать карабины наготове.
Солнце село, и вскоре на море опустилась мгла. В тропиках быстро темнеет. В небесах парили стаи птиц, торопившихся попасть в свои гнезда до темноты.
По большей части то были фаэтоны – тропические птицы с длинными изогнутыми крыльями и короткими хвостами, придающими этим пернатым весьма необычный вид. Фаэтоны питаются преимущественно рыбой, особенно летучей, и уничтожают ее в огромных количествах.
Вечно голодный Ульрих хотел было пристрелить хоть одну птицу, но боцман успел его остановить.
– Возможно, фрегат ближе, чем мы думаем. Ты же не хочешь одним выстрелом поднять тревогу среди англичан? Оставь птиц пока в покое, Ульрих, не такие уж они и вкусные.
– Та, папаша, – смиренно ответил немец. – Я тепя слушать, как родного отца.
– Значит, Каменная Башка, – подхватил юный марсовой, – если он будет бедокурить, можешь надавать ему отцовских подзатыльников.
– Этому бравому молодцу не понадобятся поучения бретонских моряков!
– А что такого! – сказал Малыш Флокко. – Когда я был юнгой, мне доставалось немало тумаков!
– Это потому, что меня не было рядом.
– Это правда! Когда ты нанялся на «Громовержец», ты быстро поставил этих бандитов на место…
– Только с помощью кулаков.
– И каких кулаков! Восьмерых громил едва не отправил на тот свет!
– Тихо! – сказал вдруг немец.
Сгустилась темнота, и на расстоянии двух ружейных выстрелов берег был едва различим. Каменная Башка тревожно вглядывался в темноту.
– Ты слышал, папаша?
– Конечно! Это был сигнал.
– За нами гонятся краснокошие?
– Увидим. Карабины заряжены?
– Да, – ответил марсовой.
– Что ж, продолжим поиски фрегата! – сказал боцман. – Хотел бы я знать, куда запропастился чертов корабль.
Бретонец снова уселся на место рулевого и повел шлюпку вдоль нескончаемого канала. По обеим сторонам лодки высились наносы песка да рифы, о которые с рокотом разбивались волны.
Всего один неловкий маневр – и шлюпку ожидала участь погибшей бригантины. Однако опытный моряк Каменная Башка невозмутимо вел шлюпку вперед, будто знал канал вдоль и поперек. Внезапно он воскликнул:
– Проклятье! Чую, придется вновь свидеться с краснокожими обезьянами!
На берегу показались огни огромных костров. Стволы вековых сосен пылали, разбрасывая снопы искр. Бриз доносил до моряков едкий запах дыма. Человеческие тени бешено плясали вокруг костров, прыгая и размахивая руками.
Вскоре из расщелины в скалах показалось каноэ не меньше пятнадцати метров в длину, с двадцатью дикарями на веслах, и быстро пошло в море.
– Индейцы, папаша! – воскликнул немец.
– Вижу, не слепой!
