Трое приятелей продолжали шагать вперед до тех пор, пока, уже около полуночи, не увидели огни лагеря англичан.
В то время как матросы трудились на фрегате, морская пехота вместе с маркизом и частью военачальников разбила лагерь на пляже, решив заодно пополнить запасы пресной воды и продовольствия. Где же было находиться светловолосой госпоже, как не в лагере?
– Тысяча колоколен! – воскликнул боцман, остановившись как вкопанный в трехстах шагах от лагеря. – У меня идея!
– Идея, достойная бретонца из Иль-де-Ба? – насмешливо спросил его Малыш Флокко.
– Не перебивай, мальчишка! Здесь я адмирал. Так или не так?
– Так, Каменная Башка.
– Хорошо же. Признаюсь, до сих пор я вел себя как последний осел.
– Неужто тебе не помогала думать легендарная трубка твоего деда?
– Сто тысяч колоколен! Да дашь ты мне закончить? – вскинув кулак, воскликнул Каменная Башка.
– Продолжай, папаша, – сказал немец.
– Фрегат крепко сидит на мели и не выйдет в море еще несколько дней. Отчего бы нам его не поджечь?
– Поджечь? – эхом откликнулся удивленный марсовой.
– Поджечь! Ты что, оглох?
– Но зачем нам уничтожать фрегат?
– Англичане не смогут выйти в море. Им придется остаться здесь вместе с мисс Уэнтворт, а мы спокойно сядем в шлюпку и отправимся на поиски баронета.
– Но где нам его искать?
– Сердце мне подсказывает, что мы его найдем!
– Разве твое сердце никогда не ошибалось?
– Ни разочка! – важно ответил старик-боцман. – Я свое сердце знаю. И лучше доверюсь зову сердца, чем здравому рассудку. Когда у англичан не будет фрегата, баронету останется лишь приплыть сюда да перебить их на месте.
– И кто же подожжет корабль?
– Кто? Кто?! Конечно я, тысяча колоколен!
– Нет уж, Каменная Башка, доверь это мне!
– Доверить такое дело мальчишке!..
– Да ведь я бретонец!
– Папаша, – сказал наемник, – а я разве ни на что не гожусь? Ты спас мне жизнь, и я твой должник.
– Вот это настоящие храбрецы! – воскликнул растроганный боцман. – Будь я бабой, так уже рыдал бы в три ручья. Случай самый подходящий. Шлюпки с матросами шныряют от берега к фрегату и обратно. Никто и не заметит, как мы всходим на борт. Они, верно, нас уже и не узнают!
– И потом, все моряки на одно лицо, – сказал Малыш Флокко, снимая куртку.
– Что ты делаешь?
– Собираюсь поджечь проклятый корабль, что причинил столько горя нашему капитану.
– А если тебя схватят?
– Повесят, и ладно. Настоящий корсар не боится смерти.
– Хоть ты не из Иль-де-Ба, но ты настоящий смельчак! – сказал старик. – Вот так удальцы эти юные моряки! Дорогой мой, не нужно наступать на пятки старикам.
– Папаша, на фрегате мой брат, – сказал немец. – Я найду его, а потом подожгу корабль!
– Ты даже не знаешь, на борту он или в лагере! – ответил Каменная Башка. Поразмыслив немного, он решительно объявил: – Идем все вместе, и будь что будет! Взойдем на фрегат со стороны кормы и будем передвигаться вдоль борта с помощью штуртроса, а дальше посмотрим. Кто знает, не представится ли нам шанс похитить юную леди! Прячьте карабины и припасы: в таком деле они нам не помощники. И хватит болтать!
– Самое время! – сказал юный марсовой.
– Мы идем прямо навстречу смерти!
Попрятав снаряжение в кустах пассифлоры, трое готовых на все храбрецов снова вышли на берег, чтобы переплыть канал, отделяющий лагерь англичан от фрегата. Пролив был всего футов сто пятьдесят шириной – пустяк для двух бретонцев и бравого немецкого солдата. Приятели были уже у самой воды, когда перед ними будто из-под земли вырос английский солдат с ружьем через плечо.
– Кто идет? – крикнул он.
Не теряя обычной невозмутимости, Каменная Башка потихоньку открыл кортик и ответил на сносном английском:
– Осел! Не видишь, что ли, мы возвращаемся с охоты! Или ты предпочитаешь питаться остатками червивого мяса с фрегата?
