касающиеся Марианны. – А… – вспомнил он. – Ведешь расследование? Ты на какой стадии? Следствие? Уже дознание? Или будешь предъявлять обвинение?
Марат невозмутимо направился к окну.
– Денис, тебя вообще не беспокоит, что в фирме трудоустроен человек с левыми документами и мы так и не знаем, кто она? – Забирохин открыл окно и вернулся за стол. – Или ты действительно думаешь, что она инопланетянка?
Дмитриевский промолчал, оглядывая переговорную в поисках недочетов. Шведы, о которых он только что заявил, были потенциальными клиентами на покупку огромного и дорогого земельного участка. Он вел их около года и уже потерял надежду, а собственник, что доверился ему эксклюзивным агентским договором, начал роптать. А тут звонок: едем. Из аэропорта, сразу к тебе. Сегодня смотрим документы, а завтра участок. Наконец ответил, глядя Марату прямо в глаза:
– Я не думаю о ней. У нее интересные идеи, и некоторые из них я взял в работу, но мне есть о чем думать, поверь. Возьми, хотя бы этих шведов… Ну как так…Они уже едут, а ты сидишь и куришь в переговорной…
– Да уж. Неожиданно, – ответил Марат и аккуратно сложил бумаги в темно-синюю папку. – Пойду я, Динь…
– Давай, – ответил тот, протягивая ему руку. – Звони, если что найдешь…
– Конечно, – сказал Марат и вышел из переговорной.
2
Шел одиннадцатый час понедельника. К Вите потихоньку возвращалась способность мыслить аналитически. Вечер воскресенья он так и провел на вокзале, в панике, помноженной на сильнейшее похмелье. Болела голова, было холодно, но страх того, что он остался без денег и документов в незнакомом месте, сковывал его, не позволяя двигаться. Даже не вставая в уборную, он вновь заснул, сидя на пластиковой скамейке в зале ожидания, и проснулся уже в понедельник от дикой жажды, которая и заставила его встать и начать поиски туалета.
Витя осмотрелся. Скамеек в зале было всего пять. Чуть ближе к выходу на одной из них расположился не самый опрятный мужчина крайне неопределенного возраста. Трезвость соседа также вызывала сомнения, поэтому Витя не стал рисковать, начиная диалог с ним, а сам направился искать туалет. И, конечно же, почти сразу нашел его, выйдя из зала ожидания в небольшой грязный коридор, который вел в другой зал ожидания – побольше. Умылся, выпил воды из-под крана и вышел на улицу, пытаясь закутаться в свой странный черный пуловер. Недалеко отойдя от вокзала, Витя повернулся к нему и прочитал ничего не сказавшее ему название станции. На белой, видимо, совсем недавно подкрашенной стене темнела надпись «Ст. Орск».
«Надо звонить, – билась мысль в голове. – Попроси телефон у какого-нибудь прохожего подобрее – и звони, звони, звони…»
«Но кому?»
Цепкий ум программиста хранил в памяти около десятка мобильных номеров, и Витя мысленно перебрал их в виртуальной телефонной книжке: мама, папа, сеструха Аля, Скрипник, Вася, Катя – бывшая подружка, расстались около года назад. И еще зачем-то память выдала номер офиса управляющей компании его многоквартирного дома на проспекте Косыгина.
«Кому? И зачем? Чтобы выслали деньги? Так паспорта нет – не получить. Чтобы приехали и выручили? Стыдно. Зачем? И кому?»
«Звони, звони, звони! – продолжал паниковать кто-то в его голове. – Куда угодно! В полицию, в МЧС, Путину…»
Витя направился вглубь квартала, оставив позади здание вокзала. Временами опасливо оглядывался, запоминая дорогу. Городок был чистеньким и очень опрятным. Прохожих встречалось не очень много, но все они, как один, пытливо вглядывались в его лицо; видимо, здесь все друг друга знали. Прошел мимо библиотеки на первом этаже жилого дома. Мимо пары овощных ларьков. Мимо детского сада. И, пройдя еще один жилой квартал, уперся в трехэтажное здание больницы. И тут в голове у Вити возникла великолепная, как ему показалось, идея. Он вспомнил, как однажды по телевизору смотрел передачу, где люди искали друг друга, а найдя, собирались в телестудии и дружно рыдали. В одной из программ речь зашла о молодом парне, который полностью потерял память и обнаружил себя где-то в поезде. Его искали родные – и, конечно же, нашли с помощью телевизора.
В больнице Витя направился к приемному покою. Больных не увидел, там сидела лишь полусонная медсестра лет сорока и молодая врачиха, обе ковырялись в телефонах. Врачиха с ног до головы оглядела вошедшего Витю и спросила сурово:
– Чего тебе?
– Я не знаю, кто я, – невозмутимо ответил он. – Обнаружил себя два часа назад на вокзале. Поможете? Не помню даже, как меня зовут.
Врачиха уставилась на него, не зная, как реагировать. А медсестра, видимо, благодаря непоколебимой силе телевидения оказалась более осведомленной.
– Да ладно? – она округлила аккуратно подведенные карие глаза. – Ничего не помнишь?
– Ничего, – ответил Витя и присел напротив них на скамейку.
– Звони Бронниковой, – проговорила медсестра врачихе. – вот и ей наконец работенка будет. Ее пациент. А пока глицинчику дай…
– Кто это? – спросил Витя, пока молодая врачиха набирала номер.
– Невропатолог, – ответила сестра, – лучший в городе.
– Потому что единственный, – пробурчала врачиха, не отрывая трубку от уха. – Не берет. СМС скину. Оформляй его и ко мне в отделение. Бронникова
