и одиннадцать афроамериканцев, как в сборной Франции. Бегать будут как заведенные. Не то что эти сонные мухи. Вроде молодой парень, вроде здоровый, а к концу матча еле-еле ноги передвигает… Ну что это такое, а? Они в постели, интересно, так же себя ведут? К концу матча еле двигаются?
Потом проехалась по политической ситуации:
– Вот ты мне объясни, Борь, это что получается? Вот был этот единый день голосования. И чего, они государственные деньги получили на свои рекламные кампании, кому-то их отгрузили, залепили весь город своими лицами, в телеке тоже, на всех каналах. А смысл? Старые рожи – надоевшие, новые – неизвестные. Кто за них голосовать будет? Ты будешь, Борь?
Тот промолчал, вглядываясь в дорогу: за окном начинало темнеть. Лена же продолжала, переключившись на общие темы:
– У тебя есть мечта, Скрипник? Я вот мечтала съездить на Соловки. Там красиво очень. Спасибо тебе! Мечтаю на мотике через всю Россию проехать. Подаришь мне мотик? Подаришь! Мечтаю стать востребованной художницей! Желательно при жизни! Слышишь? При жизни!
Она рассмеялась, посмотрев на Бориса. Тот же продолжал молча вглядываться вперед.
– Хочу деток, Скрипник, слышишь? Двоих. Не сейчас, конечно, но скоро… У тебя-то уже есть сын… А мне уже скоро тридцать! Надо думать! Слышишь?
Ответом ей опять была тишина, и Лена тоже ненадолго притихла, прислушиваясь к радио. Помолчав чуть-чуть, сказала очень тихо, глядя в свое окно на бесконечные брусничные леса:
– Боря, я люблю тебя.
Скрипник впервые за весь разговор повернулся к ней на секунду и, так и не поймав ее взгляда, вернул фокус внимания на дорогу. И, резко ударив по тормозу, вывернул руль вправо: в пяти метрах от машины на дорогу выскочил огромный лось. Непристегнутая Ленка ударилась головой в лобовое стекло и без сознания откинулась обратно на кресло. Машину выбросило в кювет, но Скрипник диким усилием вернул ее на трассу и остановил на обочине. Лось безмятежно скрылся в лесу на другой стороне дороги.
Глава 4. Смешанные чувства
1
Витя проснулся ближе к вечеру. За окном начинало темнеть. Дверь в палату открылась, свет зажегся, и перед ним предстало ангельское лицо какой-то незнакомой молодой женщины. Черные волосы, затянутые в тугой хвост, обнажали белизну высокого лба. Темно-карие глаза искрили смехом, глядя на Витю. Она показалась ему чуть полноватой в белом больничном одеянии.
– Меня зовут Анна Валентиновна Бронникова, – сказала женщина, рассматривая Витю, – я невропатолог.
– Здравствуйте, – ответил тот, напустив на себя серьезность и вселенскую грусть. – К сожалению, не могу вам ответить тем же…
– Что так?
– Не помню. Ничего не помню. На вокзале, в зале ожидания себя обнаружил. Ни документов, ни денег, ничего. Что до этого было – вообще не помню. А здесь кормят? – спросил Витя, глядя в красивые глаза невропатолога.
– Да, – ответила Анна, – в шесть часов. Сейчас в мое отделение поднимемся, я тебя осмотрю, а там уже и ужин. Годится?
– Конечно. Более чем.
– Ну, пошли тогда. Одевайся и пошли.
Анна проводила его до своего отделения и, указав кивком на дверь в палату, куда ему следовало заселиться, ушла в ординаторскую, сказав, что подойдет через десять минут. Палата, в принципе ничем не отличалась от той, где Витя уже успел отметиться, только две из пяти коек были заняты; одна – средних лет мужчиной, худым, даже скорее жилистым, вторая – мужчиной постарше, импозантно седым, в красивом тренировочном костюме. Витя занял одну из свободных кроватей, поздоровался с соседями и стал вглядываться в окошко, в полумрак больничного дворика.
– Что, сынок, от армии косишь? – спросил седовласый джентльмен в костюме Bosco.
– Не знаю, – ответил Витя, – не помню ни фига. Вокзал, зал ожидания… А что до этого было – не помню.
– Везет тебе! – присоединился к разговору второй пациент, – Мне бы так, очнуться на вокзале и не помнить ничего, а… Ни как завод наш банкротили… Ни как Нинка моя болела… Морды эти наглые, которые управляют страной…
– Дурень! – заорал седовласый. – Зачем это забывать? Это твой опыт! Сокровище! Используй его для своего развития.
– Чего? – вскинулся худой. – Какое развитие в том, что мою Нинку чуть не залечили здесь… Ты, наверное, сволочь олимпийская, наш завод и банкротил!
Седовласый уставился на соседа, не очень, видимо, понимая, как реагировать на такое заявление. Ответил, подумав немножко:
– Я доктор наук вообще-то. Ученый. Где я – и где ваш завод?
Теперь немного задумался второй. В палату зашла Бронникова.
– Пошли, Найденов, – сказала она Вите, – на осмотр.
На все про все ушло полчаса – не больше. Сделали рентген, осмотрели голову на предмет ушибов и травм. Бронникова задала несколько наводящих вопросов:
