Но если бы Шаргунов остался в предвыборном списке, «Справедливая Россия» прошла бы в Госдуму (что, если по-честному, маловероятно), то что сталось бы с Сергеем? Допустим, и мне хочется в это верить, он шел в Думу с искренним желанием принести пользу России, сделать ее «великой, сильной, справедливой», что не использовал бы четыре года депутатства в корыстных целях, – смог бы он влиять на что-либо, реализовались бы его, так сказать, законодательные инициативы в сегодняшних условиях, и сумел бы он изменить эти условия, откололся бы от фракции? Наверняка нет. Скорее всего, Шаргунова задавили бы бездушные туши, что обитают в сером здании в Охотном ряду, как задавливали до этого немногих живых, туда попадающих.
По-моему, случившееся с Шаргуновым-политиком пойдет во благо Шаргунову-человеку. Да и как политику – тоже. Ему еще нет тридцати, и в конце концов (хоть лет через двадцать) он в политику вполне может вернуться, чего-то добиться в ней благодаря не мимикрированию, а природной энергии, красноречию, прямоте. Пока же…
Сегодня вся оппозиция находится в положении прилепинского Саньки. У нее нет иного пути, все законные методы превратились в фарс. Почти вся критически настроенная по отношению к власти молодежь (да что там – вся думающая молодежь, молодежь с активной гражданской позицией) загнана в экстремисты.
Почему мы экстремисты? Все очень просто, – объясняла Мария Гайдар в газете «Акция» еще в ноябре 2006 года. – Мы молоды и красивы. Мы учимся, работаем, дышим свежим воздухом, а не глушим водку, чтобы притупить чувство страха, которое испытывает вся нынешняя политическая элита.
И неудивительно, что, не видя другого выхода, та же Гайдар, Илья Яшин взяли на вооружение методы борьбы лимоновцев и акээмовцев. Ничего иного им не оставили.
У Шаргунова, в отличие от других вождей разгромленной, но еще не уничтоженной молодежной оппозиции есть большое преимущество – он умеет писать. Писать бодро, зажигательно, остро. Это много, это сегодня действенное оружие. Слово вновь приобретает вес.
Когда-то, после повести «Ура!», Шаргунов пообещал, что больше в его вещах «Шаргунова не будет». Обещание, к счастью, не сдержал. Лучшим эпизодом мутноватой повести «Как меня зовут?» является выступление эпизодического персонажа Шаргунова в ток-шоу; самой яркой главой «Птичьего гриппа» я считаю главу об Иване Шурандине, явным прототипом которого явился сам автор. (Глава в окончательный вариант повести почему-то не вошла, но была не так давно опубликована в газете «День литературы» с подзаголовком «Отрывок из романа “Птичий грипп”».) Уверен, что Шаргунов-персонаж появится снова, чтобы дальше рассказывать нам о Шаргунове-человеке и политике. Рассказать-то явно есть что. Как заразился птичьим гриппом, как пытался вылечиться, применяя разные вакцины, как его пытались утилизировать. И так далее.
Питомцы стабильности или грядущие бунтари?
Дебютанты нулевых годов
Помнится, в 1999 году возник спор, когда праздновать наступление миллениума – 1 января 2000-го или через год. Ученые вроде бы убедительно доказали, что новый век и тысячелетие наступит 1 января 2001 года, но в сознании простых людей важнее оказался сам факт смены единицы на двойку, и приход 2000 года встречали куда активней следующего.
Не знаю, кто оказался прав, но вот наступление новой эпохи в нашей литературе, по-моему, началось в 2000-м.
Какой она будет в целом, эта эпоха, короткой или продолжительной, плодотворной или скудной, прогнозиров ать с ложно. Но первое, уже завершающееся, десятилетие, по крайней мере, оказалось не таким уж плохим. Пожалуй, с оттепельных конца 50-х – начала 60-х не было в нашей литературе столь богатого на открытия, на новые имена периода.
О них, о писателях, дебютировавших в 2000–2009 годах, юных и не очень, громко заявивших о себе и тех, кто остается в тени, и хочется поговорить в этой статье. Впрочем, исчерпывающая панорама вряд ли получится – всего нового, что появилось в литературе даже за столь короткий отрезок времени, как десять лет, обозреть невозможно.
1. Создание атмосферы
Именно в 2000 году большинство литературных изданий как-то дружно озаботилось привлечением на свои страницы новых имен. Тогда же была учреждена премия «Дебют» для авторов не старше 25 лет. Поначалу многим затея эта показалась не очень-то серьезной: ну что, дескать, стоящего почти ребенок может написать? Бывают, конечно, в мировой литературе ранние таланты, но их по пальцам пересчитать, не обязательно для их выявления создавать целый премиальный институт.
Но «Дебют» очень быстро доказал свою значимость и даже необходимость в литературном процессе. И, что характерно, для большинства лауреатов награда стала не авансом возможных будущих творческих достижений – награждали за действительно сильную прозу, стихи, пьесы, статьи… Приведу на память несколько лауреатов и финалистов «Дебюта», без кого современную русскую литературу уже очень сложно представить: Аркадий Бабченко, Василий Сигарев, Сергей Шаргунов, Андрей Иванов (Юрич), Андрей Нитченко, Анна Логвинова, Анна Русс, Валерия Пустовая, Владимир Лорченков, Олег Зоберн, Александр Снегирёв, Денис Осокин, Наталья Ключарёва, Игорь Савельев, Лев Оборин. По-моему, внушительный (и притом неполный) список.
Не стоит забывать и произведения тех «дебютовцев», кто не столь заметен сегодня. К примеру, повести «Австралийский связной» Антона Янковского и «Вспять» Александра Грищенко, рассказы Ольги Елагиной (Шевченко)…
В апреле 2001 года началась работа по организации Форума молодых писателей России, который состоялся в октябре в подмосковном пансионате
