Алиса и трое выживших мужчин остались сами.
В принципе, они справлялись. Тяжелее недоедания, недосыпания и всяческих бытовых неурядиц было сознавать, что островная жизнь может затянуться надолго. Ни один из двух сохранившихся мобильников не работал. Рация была выведена из строя еще во время шторма. Сколько ни вглядывалась Элен в далекую линию горизонта, она оставалась пустынной, как и небо, которое не спешили бороздить спасательные вертолеты и самолеты.
Если бы хоть рядом был надежный мужчина, на которого можно опереться! Но нет, Быков отвернулся от Элен и оказывал знаки внимания другой. Не то чтобы она страдала от неразделенной любви, но прежде свою жизнь Элен строила так, чтобы о ней заботились мужчины. Теперь же она чувствовала себя покинутой, беззащитной и оскорбленной в лучших чувствах.
Стремясь рассорить Быкова и Алису, она прибегала к различным уловкам, пытаясь вызвать ревность в душе соперницы. Сегодня утром Элен это удалось. Выведенная из себя ее заигрываниями, Алиса убежала из лагеря. Нужно было срочно закреплять успех, а Быков продолжал ломаться, как девица.
– Дима, – окликнула Элен, – я все равно пойду с вами. Вы же не бросите меня здесь одну, правда? Моряки пьяные. Неизвестно, что им взбредет в голову.
Быков хотел посоветовать бывшей любовнице поменьше загорать топлес и строить глазки нетрезвым мужчинам, но лишь кивнул:
– Ладно. Только сначала я проведаю профессора. Совсем захандрил старик.
Оставив Элен и Стаута ожидать в отдалении, он направился к Заводюку и присел на песок рядом с ним.
– Как самочувствие, профессор?
– Не спрашивай, – буркнул тот, не поворачиваясь.
– Не вините себя.
Разговор Быков предпочел вести не по-английски, чтобы проще было затронуть душевные струны собеседника. Тут важны были нюансы: тон, суффиксы, построение фраз…
– Как же мне себя не винить? – глухо спросил Заводюк.
– Жизнь устроена таким образом, что итог всегда один.
– Но не всегда он подводится так рано.
– Согласен, – кивнул Быков. – Вы знакомы с «Бхагавад-Гитой»?
– Разумеется. Каждый культурный человек…
– Там был воевода, Арджуна. Помните?
– Ну?
– И он, подобно вам, страдал от необходимости жертвовать чужими жизнями, – продолжал Быков. – Его войско стояло напротив вражеской армии. И он никак не отваживался отдать приказ начинать сражение.
– И тогда оруженосец Кришна призвал его оставить сомнения. – Заводюк, кряхтя, сел и повернулся к Быкову. – Только на самом деле он был не оруженосцем, а воплощением бога.
– Совершенно верно, – улыбнулся Быков. – И этот бог призвал Арджуну отбросить сомнения. Надо выполнять свой долг. Потому что все предопределено без нас. Мы лишь пешки в этой вселенской игре. «Сражайся – и будь что будет!» – воскликнул Кришна.
– У нас битвы не было, – не слишком уверенно возразил Заводюк, но глаза его блеснули, чего прежде не наблюдалось. – Люди погибли в мирное время.
– А чем отличается стихия от вражеской армии?
Сам Быков видел множество отличий, но его задачей было вывести профессора из ступора, чем он и занимался. Судить других – не его дело. Этим займутся специалисты, когда они попадут на большую землю.
Если попадут.
– Значит, Дима, ты считаешь, что…
Начав фразу, Заводюк сглотнул минимум три раза. Облегчая ему задачу, Быков кивнул:
– Да, профессор. Не стоит корить себя и терзаться. Этим вы никому не поможете. Погибшие были взрослыми людьми, которые сами за себя в ответе.
Заводюк подался к нему, понизив голос:
– Но капитан наложил на себя руки, а я как ни в чем не бывало ем, пью, дышу…
– Капитан тоже был взрослым человеком, – строго произнес Быков. – Он сделал свой выбор. Выбор оказался неправильным. Вот и вся история. – Он потеребил отросшую бородку. – Кроме того, у меня имеются смутные сомнения по поводу самоубийства мистера Джеллоу.
