К концу четвертого дня Явар добрался до Хуанабады. Дорoгой он ночевал на деревьях, сооружая настилы между веток, как этому научил его Виктор, опасаясь крокодилов и ядовитых змей, которых ночью в джунглях особенно много. Питаясь бананами и кокосовыми орехами, парень смог протянуть до родного поселка, минуя Ина-Лясангу и прииск Ок-Теди, чтобы не задерживаться. И вот наконец, изрядно уставший, он вышел в ту часть побережья, где вдали виднелись «домики дядюшки Тыквы» его родного поселка. Здесь все было своим – и пальмы, и трава, и песок у океана. Не имело значения, что жители этого селения прозябали в нищете, – здесь Явар знал любую лачугу, каждую крикливую хозяйку и каждый закоулок. Он остановился и подошел к лавке на окраине Хуанабады. Само поселение располагалось так, что добраться на машине сюда было непросто, но местные предприниматели умудрялись доставлять продукты из Порт-Морсби четко – раз в неделю. Нужно было торопиться. Явар отсутствовал дома уже больше десяти дней, и первое, что надлежало сделать, – накормить старика Рафу.
Через полчаса парень вошел в свое жилище с полными пакетами продуктов. Старик лежал на кушетке лицом к стене.
– Рафа! – негромко позвал Явар.
Ответа не последовало. Пакеты с едой на столе похрустывали от изобилия ищущих свободное пространство лоточков с едой и консервных банок.
– Ты спишь, амеи?
Рафа тяжело, прерывисто дышал, парень коснулся дядиного плеча. Старик кое-как повернулся к племяннику. По его щекам текли слезы.
– Ты чего? – Явар смотрел на дядю, и его сердце наполнялось жалостью.
– Я думал – тебя убили, – всхлипнул старый рыбак. Он не боялся проявлять свои чувства. Люди, которых ты любишь и ценишь, должны знать, как они важны для тебя.
– Как видишь, живой… Есть будешь? – спросил Явар, разбирая сумки.
Старый индус, кряхтя, тяжело поднялся со своей лежанки.
– Врач приходил? – Явар ловко открыл банку мясных консервов и протянул дяде.
– Людям всегда нужно время привыкнуть. Привыкнуть, что ты есть. Привыкнуть, что тебя нет. Привыкнуть, что уже никогда не будет, – ответил старик, с аппетитом набросившись на тушенку.
– Ну, так все старики говорят, – с иронией глядя на голодного дядю, заметил парень.
– Врач сказал, что еще нужны деньги… – будто отвечая на вопрос племянника, объявил Рафа.
– Деньги или лекарства? – уточнил Явар.
Старик посмотрел на племянника и даже перестал есть.
– Это не одно и то же, амеи Рафа.
– Ну да, ну да, – старик продолжил трапезу.
– Ты когда ел в последний раз?
– Позавчера Зара приносила лепешки… Две…
Пожилому рыбаку было стыдно признаться, что последние несколько дней он просто побирался на пляже, чтобы не умереть с голоду. В семье двоюродного брата Явара, Муту, тоже не все хорошо. Муту устроился на поденную работу – помогает швартоваться рыбакам. Силой бог не обидел, и его единственная рука настолько крепка и расторопна, что рыбак-инвалид ловко накидывает швартовые концы лодок и баркасов на кнехты у причалов и укладывает их в «восьмерку». Но денег на этой работе не хватает даже на еду.
Усталый Явар поднялся и взял один пакет с продуктами.
– Пойду отнесу им поесть. На лепешках из пальмы долго не проживешь.
– Явар! – Рафа вдруг опять перестал есть и поставил банку с консервами на стол. – Тут говорят, что ты связался с Йовом… Изменить жизнь и себя бывает сложно и порой почти нереально, но это не значит, что надо пытаться таким способом.
Уже у двери Явар застыл на месте, спиной к дяде. После короткой паузы он повернулся и прошел по единственной комнатушке хижины туда и обратно, но сделал вид, будто не слышал слов Рафы.
– Завтра купим лекарства, – Явар вынул из кармана стопку кина, – нужно лечиться. Я не хочу, чтобы ты болел.
Старик болезненно поморщился и посмотрел племяннику прямо в глаза.
– Явар, сынок, однажды люди вдруг понимают, что им необязательно жить так, как им говорили. Но не оставляй меня больше одного надолго…
– Рафа, я никуда не собираюсь уезжать…
– …Подожди, не перебивай. Я все понимаю, ты молодой. Когда ты ничем не занимаешься, кроме чужих проблем, они полностью заполняют тебя и становятся твоей жизнью. То есть жизнь становится проблемой…
– …Амеи, – Явар положил руку на плечо дяде, – я тебя не брошу. Не думай обо мне плохо…
