ребенка сделай, а потом приходи. Окей, старик? – всю эти тираду главред знал как молитву – и как молитву он каждое утро повторял ее по несколько раз все новым и новым охотникам до прямого эфира.
Лет тридцать назад то же самое и в этом же самом кабинете ему, алтайскому пареньку Антоше Нелидову, наговаривал бывший босс новостей, царствие ему небесного, хотя вряд ли он туда попал…
Тогда Нелидов встал и молча вышел из кабинета главреда.
Парень, сидевший сегодня перед ним, сделал так же – встал и молча вышел.
«Молодец, что не стал настаивать на своей исключительности, – подумал Антон Петрович, спуская ноги со стола. – Не баба, значит». И еще подумал, затягиваясь сигарой: «Зря я его отпустил».
Главред, разумеется, не мог знать на все сто, зря или не зря, но он был уже в том возрасте и в той должности, когда принято доверять интуиции.
Через пять минут Нелидов рассказывал новому члену своей команды:
– Задание первое. Есть такой юродивый в Москве. Откуда взялся, никто не знает. Когда объявился, тоже никто толком не помнит. Сам он ничего о себе не говорит, да и говорит-то как ребенок, и все какими-то присказками, стишками, как скоморох, вроде. Но, старичок, этот малый делает нам половину рейтингов, народ его обожает. И каждый вечер мы включаем с ним прямой эфир или делаем сюжет о том, что у этого скомороха нового, о чем сегодня сказал, кто сегодня приезжал к нему, что происходило вокруг, ну, ты же понимаешь, чего я тебе говорю.
Корреспондент строчил в блокноте, не поднимая глаз.
– Короче, а фишка-то в чем? Он реальный предсказатель, ясновидящий. Вот как юродивые святые. Все, что скажет, – все сбывается. И все про всех знает, от президента до ребенка однолетнего. Божий человек, чего тут говорить. Ну, ты понял? – Нелидов состроил на своем лице такую гримасу, будто отправлял партизана в логово врага.
– Конечно! Интересная тема. Прямиться? Или сюжет делать? – справился корреспондент у шефа.
– Это тебе Марина скажет, прямиться тебе, или не прямиться, – главред кивнул в сторону выхода и только сейчас обратил внимание на то, как одет его новый подчиненный. Джинсы, рубашка и жилетка, почему-то розовая. Причем жилетка его молодым худым плечам явно не шла. Нелидов вспомнил, что когда-то и сам любил носить жилетки, обожал строить из себя интеллигента, но это прошло с первой же командировкой в горячую точку.
– Слышь, старик, – окликнул журналиста редактор, – Ты это, жилетку не надевай больше, тебе не идет.
Дверь захлопнулась, Нелидов встал, и, взяв с подоконника один из телефонов, вышел из кабинета.
По пути к генеральному снова заныла шея, не к добру – подсказала интуиция.
17:00
К храму Иоанна Богослова подтягивался народ, прихожане торопились на службу, зеваки дивились на Киприяна.
А безумный юродивый вот уже минут пятнадцать пускал бумажный кораблик по широкой луже, что разлилась у самой паперти. Что бы это значило – думали люди вокруг. Опекающие дурачка журналисты звонили экспертам в надежде услышать разгадку такого знака. Значила же что-то игра в кораблики? Просто так юродивый ничего не делал.
Разгадку ожидали услышать и на так называемом подходе Киприяна к прессе. Брифинг у храма. Это вошло в традицию с того самого дня, как, наконец, добившись первого интервью от юродивого, журналисты получили громкое разоблачение и предсказание. Но до интервью была долгая притирка человека Божьего к человекам телевиденья.
Как-то в редакцию небольшого московского телеканала позвонил мужчина. Запинаясь и задыхаясь от волнения, он рассказал о своем знакомстве с одним бомжом-экстрасенсом. «А еще бомж этот говорит все какими-то присказками, стишками, притчами, и никогда не говорит нормально. Похоже, у него есть образование, да и видно, что старик-то умный». «Так он еще и старик?» – спросила девушка из телевидения. «Не знаю, вроде, здоровый, но глаза старика», – ответил мужик. И тут же стал рассказывать, что хотел намедни дать бомжу денег, а когда подошел к нему с протянутой бумажкой, нищий ни с того ни с сего выложил ему всю его подноготную. «А знал он обо мне, что я скоро защищу ученую степень и у меня родится внучка, – кричал мужчина в трубку. – Вот откуда ему известно, что я готовлюсь защищать докторскую и что моя невестка в роддоме?» – «Да, интересно, – сказала девушка по телефону, – если ваша новость станет темой программы, мы вам вручим приз». И положила трубку.
На следующий день к храму апостола приехала съемочная группа. Бомжа-экстрасенса журналисты опознали сразу – вокруг него собралась приличная кучка людей. В основном женщины за сорок – они всегда живут завтрашним днем. Когда оператор вынул из длинного кофра камеру и поставил ее на треножный штатив, толпа резко разбежалась – обычно так разбегаются, когда кричат «Бомба!» Оператор было подумал – люди так испугались камеры, однако они испугались другого. На том месте, где только что стояло несколько десятков человеческих ног, бесновался молодой парень: он то бился головой о собственные руки и колени, то пытался станцевать не знакомый никому дикий танец, похожий временам на брэйк, временами на чечетку, то орал женским голосом, то гавкал на храм и на людей, то снова бил головой о другие части тела. В стороне от сумасшедшего молился невысокий бородатый мужчина в красной вязаной шапке, в старом пиджаке и в натянутых детских колготках.
«Беса изгоняет», – важно сообщили растерянно оглядывающемуся оператору. Тот ничего не понял, но камеру включил. Нелепая, мистическая, пробуждающая мурашки сцена в Богословском в тот же вечер стала хитом Интернета.
