«Империал»
Когда гас свет в кафешках возле Валов, в «Империале» на ул. Легионов, 5, только начиналась забава.
Навестим и мы этот шумный локаль. Сразу предупреждаю, что «Империал» не принадлежал к высшему разряду, хотя и разместился на втором этаже. Поднявшись наверх, мы попадаем в два фронтовых зала, в которых публика роилась только днем. Вечером здесь тихо и серо. А при Австрии здесь была кухня даже лучше кухни в «Жорже», а
При Польше здесь уже была другая картина. Серый затертый пол со щелями скрипит и прогибается под ногами. Темные мрачные обои, низкие поседевшие от дыма потолки. Вообще все производит впечатление слишком беспретенциозного стиля, от которого веет холодом. Простота меблировки может напомнить кому-то тюрьму. Хозяин, поняв, что дневные завсегдатаи не принесут ему ощутимой прибыли, сосредоточил все свое заботливое внимание на ночной стороне жизни своего заведения, а именно на танцевальном зале. Поэтому в будний день в поздний час здесь пусто.
Кем являются дневные завсегдатаи кофейни, можно понять, выглянув с балкона, — вот они копошатся в черных халатах, черных сюртуках и черных шляпах вокруг памятника Собескому. Завсегдатаи «черной биржи» — это одновременно и завсегдатаи близлежащих кнайп.
Но есть один день в неделю, когда «Империал» просто-таки переполнен публикой. Каждое воскресенье после полудня перед его воротами и в самих воротах впечатляющие толпы, несмотря на полицейское предупреждение, что «задерживаться и гулять у ворот запрещено». Но зовет, манит нежное пение из глубины ворот, где находится вход в кинотеатр «Касино», где теперь кинотеатр «Днепр». И не в кофейню, а в кино спешат гуляющие. Но, наконец, если бы какая влюбленная парочка и пожелала перед сеансом посидеть за кофе, то едва ли ей бы это удалось, потому что локаль в воскресенье переполнен уже специфической публикой.
Из всего Львова, даже со всего Прикарпатья, сходятся и съезжаются в «Империал» директора деревообрабатывающих фирм, владельцы лесопилок, лесные манипуляторы из города, провинции, из глубины лесов, изысканные бизнесмены, посредники в черных халатах, лесники в стрелковых костюмах. Это древесная биржа. «Империал» днем, а особенно по воскресеньям, — это исключительно заведение древесной биржи, специфическая кофейня «бранжевая».
«Карлтон»
Находится на ул. Лукасинского, 4, возле Промышленного музея, потому сначала называлась «Музеум», а в межвоенное время — «Колумбина».
«На эстраде дремлет пианино, — описывает свой визит в кофейню среди бела дня знакомый уже нам Юзеф Майен. — За одним из столиков сидит троица несколько странных джентльменов: коренастый брюнет с грубым лицом, элегантный горбун в клетчатом наряде и прилизанный мокрый парень. Все трое молчат, но складывается впечатление, что они общаются между собой и без слов обсуждают какой-то план.
На столиках дремлют распятые в рамках журналы. Выглядят нетронутыми. Беру один из них в руки и вижу, что с первой страницы вырезан купон вакационного конкурса. Во втором и третьем журналах — то же. Ведь сам хозяин заведения вырезает их предусмотрительно с самого утра, прежде чем они попадут в руки газетных молей, жаждущих не менее хозяина бесплатного отдыха. И в этом он прав. Потому, может, именно таким образом окупится весь интерес. Дай ему Боже бесплатных четыре недели в каком-нибудь польском Мариенбаде.
Молчаливая троица джентльменов, наконец, окончила свое совещание. Парень, подытожив какие-то цифры в своей записной книжке, подал крепкому детине несколько «стозлотовок» и пригоршню серебряных монет. И тогда произошла небывалая вещь, которую невозможно увидеть ни в одной другой кофейне на Валу. Детина нырнул рукой в карман и достал из нее солидную пачку банкнот — по двадцать, пятьдесят и сто золотых, завернутых в толстый слой «пятисоток». Было этого добра, насколько я мог оценить обалдевшим от впечатления взглядом, несколько, а то и больше тысяч. Детина добавил к этой пачке бумажки, полученные от парня, и спрятал их снова в карман. Затем, так же без слов, встал, взял шляпу и палочку и, даже не кивнув головой своим товарищам, покинул заведение. Через минуту вышли за ним в молчании парень и горбун.
Когда я выдвигал подозрения, кем эти джентльмены могут быть, до ушей моих донесся шум из соседнего карточного покоя. Многочисленная группа лиц плотно окружала стоя один из столиков. Некоторое время они заглядывали друг другу через плечо, но в один момент бросились все, как ошпаренные, подняв крик, который быстро перешел в ссору и угрожал в любой момент перейти в драку.
Наверное, это была какая-нибудь азартная игра, например, баккара. А банкир, сидевший за столом, вероятно, выбросил «девятку» в две карты. Отсюда и все эти эмоции. Ссора, насколько внезапно вспыхнувшая, так же внезапно погасла, и игроки стали расходиться. Каково же было мое удивление, когда я увидел на столе вместо колоды карт шахматную доску! И стыдно мне стало за мое подозрение.
